Это плохо. Совсем нет у меня в Тенистом пределе авторитета.

— Вы видите, что генерала тут нет, — обвела я рукой пространство. — Можете даже под стол заглянуть. А потом покиньте госпиталь, капитан, иначе я потребую проведения медкомиссии и уделю особое внимание вашему слуху, — пошла я по проторенной дорожке.

Может быть, угроза напугает вазопретатора, как румяную Лушку? Мечтать же не вредно.

Скай не полез под стол, но облил меня ледяным презрением, хотя госпиталь все же покинул. Я же вернулась в палату, чтобы сменить Шуну.

— Генерал его опять усыпил, чтобы сил набирался, а сам ушёл, потому что за ним из отряда прибежали, — тут же доложила мне помощница.

— А что случилось, не сказали?

— Нет, — расстроенно проворчала Шуна, — я даже окно приоткрыла, но они и на улице это не обсуждали.

— Ну и ладно. Если нас касается — сообщат. Ты беги в деревню пока, я сама перевяжу Колина, — сделала вид, что интересуюсь исключительно работой.

— Ага, побегу и тарелки в столовую отнесу.

Шуне два раза повторять про прогулку не нужно было. Её деятельная натура рвалась наружу, чтобы узнать новости. Потому-то я и поспешила её отправить — она их потом мне же и принесёт.

Колин спокойно спал и я сходила в процедурную, чтобы подготовить передвижной столик с перевязочным материалом, а вернувшись, откинула одеяло и осмотрела повязки. В некоторых местах их окрасила сукровица, но кожа вокруг воспаленной не выглядела, да и генерал заверил, что инфекции нет. Очень хотелось осмотреть больного магическим зрением самостоятельно — все же привычка использовать свои способности настолько глубоко въелась, что стала на одну ступеньку с безусловными рефлексами. Но я всегда считала себя сильнее всяких привычек и слабостей, поэтому взялась за работу, используя лишь знания.

Обработала все раны, сменила заживляющие артефакты, а глину трогать не стала. Нас в академии учили, что первые три дня лучше в работу сращивающих кости артефактов не лезть.

Управилась меньше чем за час и, оставшись без занятий, поймала себя на том, что начинаю сходить с ума от любопытства. Что там делает мой Муля? Я раньше по несколько раз в день отлучалась его проведать, используя любой предлог для отлучки. То учебник мне надо срочно почитать, то в свой домашний туалет сбегать или душ принять, жарко потому что. То ещё что-нибудь придумывала — благо к нам в госпиталь никто и не совался и моё присутствие особо не требовалось. А вот сейчас мои метания будут выглядеть подозрительно. Да и не стоит дёргать лишний раз котёнка. Есть ему ещё рано, а в свободное от еды время Амулет спит, как все малыши.

Ещё не давал покоя вопрос — зачем позвали генерала? Нашли мальчика? Или кота? Оставаться в неизвестности было очень сложно и, немного помявшись, я вышла на крыльцо госпиталя. Может быть, отсюда услышу или увижу что-то интересное.

Глава 12

И ведь увидела же! Стоило только обернуться на свой домик, как увидела! Сначала движение лёгких полосатых занавесок — надо будет поменять, а то вкус у мэтра Адовара так себе, — а потом и любопытную мордочку Амулета, из-за них выглядывающую. Сердце ухнуло в пятки. Я огляделась — поблизости, к счастью, никого. Поблагодарила Творящего Странника, что у стен госпиталя растут деревья, и припустила в домик.

Котенок, заслышав мои шаги, примчался к двери и изо всех сил принялся демонстрировать мне крайнюю степень беспокойства. Муля тоненько мяукал и бежал в комнату, разворачивался, возвращался и опять меня куда-то звал.

Плохое предчувствие затопило душу. Я подхватила малыша и понесла в кухню, но он вывернулся из моих рук и продолжил настойчиво звать меня в комнату. Конечно же, к окну. Оно выходило на ту сторону, где за деревьями располагался штаб гарнизона, и я с ужасом предполагала причину, по которой Амулета туда тянет. Скорее всего, малыш слышит зов взрослого кота. Я была близка к отчаянию и не представляла, что делать. Не придумала ничего другого, как опять подхватить котёнка на руки, упасть с ним на кровать, приложить к шее и выдернуть гвоздь из кожи. Конечно же, Амулет тут же воспользовался возможностью погонять магию, а я предприняла отчаянную попытку ему все объяснить.

— Маленький мой! — я даже почти не шептала, шевелила губами и пыталась ментально вложить слова в голову малыша. — Я знаю, тебе хочется бежать на зов, но это очень опасно. Ты должен прятаться, слышишь, кроха моя? Я не смогу тебя защитить, если кто-то увидит тебя здесь. Но я обязательно что-нибудь придумаю. Муля, я обещаю. Только посиди тихо до вечера, прошу!

Амулет согласно заурчал, потыкался мокрым носом мне в шею, разорвал связь и поднялся выше. Он обхватил моё лицо лапками и слизнул со щеки слезу. Оказывается, я очень искренне его просила. Я поднялась, придерживая котёнка рукой, и, усадив его к себе на колени, спросила, заглянув в голубые умные глаза:

— Ты понял меня? Будешь осторожен?

И Амулет мне кивнул! Честное слово — кивнул! А потом в моей голове как будто прошелестело «Не плачь, мама». Вот тут не возьмусь утверждать, правда мой трехликий питомец заговорил или я приняла желаемое за действительное, но Амулет спрыгнул с моих колен на кровать и демонстративно заполз под одеяло. Я вытерла рукой глаза насухо и поднялась. Надо возвращаться в госпиталь и, для душевного спокойствия, поверить в прогресс нашего взаимопонимания.

Только вернулась и проверила Колина — он по-прежнему крепко спал, — как в приёмном вестибюле послышались голоса и шаги. Поспешила встретить посетителей и тут же попала под поток новостей.