Тиэко смутилась.

— Вы наотрез отказываетесь? — спросила она.

— …

— Несмотря на то, что я попросила выткать пояс для своей сестры?

— Хорошо, я приму его, барышня, — помолчав, нерешительно сказала Наэко. — И простите меня за резкость.

— Он принесет его вам сюда. Вы у кого живете?

— Хозяина дома зовут господин Мурасэ… Наверное, это будет очень нарядный пояс. Только представится ли случай надеть его?

— Разве мы знаем, что нас ждет завтра?

— Это вы верно сказали, — кивнула головой Наэко, — но я не собираюсь менять свою жизнь… Все равно: если и не надену никогда, стану беречь его, как самое дорогое сокровище.

— В нашей лавке специально поясами не торгуют, а вот кимоно к поясу подобрать можно.

— …

— Отец странный человек. Последнее время он потерял интерес к торговле. Тем более что теперь в нашей лавке продаются не только хорошие вещи. Держат всякую всячину — все больше из шерсти и синтетического волокна.

Наэко поглядела на верхушки деревьев и встала.

— Еще немного капает, но я, кажется, вас слишком стеснила.

— Напротив, вы…

— А почему бы вам, барышня, не помочь отцу в лавке?

— Мне? —Тиэко вскинула на девушку удивленные глаза. Одежда на Наэко была совсем мокрая и прилипла к телу.

Наэко решила не провожать ее до остановки — не потому, что вымокла: она опасалась, как бы не заметили, что они друг на друга похожи.

Когда Тиэко вернулась домой, Сигэ стряпала полдник для работников лавки.

— Вот и я, матушка. Извините, что я так задержалась… А где отец?

— Он за занавеской — сидит за столом и о чем-то думает. — Сигэ подняла глаза на девушку. — Где ты была? Кимоно все мокрое и смялось. Пойди переоденься.

— Сейчас. — Тиэко поднялась наверх, не спеша переоделась и присела отдохнуть. Когда она снова спустилась вниз, Сигэ уже кончила кормить работников.

— Матушка, — сказала Тиэко, и голос ее дрогнул. — Мне надо кое о чем рассказать вам, вам одной…

— Хорошо, поднимемся к тебе.

Тиэко замялась, не решаясь заговорить.

— Здесь тоже был ливень? — спросила она, пытаясь собраться с мыслями.

— Ливень? Ливня не было, но ты ведь не о ливне хочешь мне рассказать.

— Матушка, я ездила в деревню на Северной горе. Там живет моя сестра — не знаю, младшая или старшая. Мы, оказывается, двойняшки. Я впервые встретилась с ней на празднике Гион. Она сказала, что наши родные отец и мать давно уже умерли.

Слова Тиэко были для Сигэ как гром среди ясного неба.

— Значит, она живет в деревне на Северной горе? — тихо переспросила она, глядя в глаза Тиэко.

— Да. Я больше не могу скрывать это от вас. Мы встречались дважды: на празднике Гион и сегодня.

— Чем она сейчас занимается?

— Работает на хозяина в деревне — шлифует бревна. Хорошая девушка. Я приглашала ее к нам, но она прийти отказалась.

— Так. — Сигэ помолчала. — Ты правильно поступила, что рассказала мне. Ну, а что ты сама об этом думаешь?

— Матушка, я ваша дочь и прошу вас по-прежнему считать меня своей дочерью, — горячо ответила Тиэко.

— Само собой, вот уже двадцать лет, как ты моя дочь.

— Матушка! — Тиэко всхлипнула и уткнулась лицом в колени Сигэ.

— Я заметила, что с самого праздника Гион ты то и дело о чем-то задумываешься. Хотела даже спросить: не влюбилась ли в кого?

— …

— Все же постарайся привести ее. Можно вечером, когда продавцы разойдутся.

Пряча лицо в коленях у матери, Тиэко помотала головой:

— Она не придет. Она называет меня барышней…

— Вот оно что. — Сигэ ласково погладила волосы Тиэко. — Скажи: она очень на тебя похожа?

В горшке из Тамбы послышалось пение сверчков.

Такитиро узнал, что поблизости от храма Нандзэндзи продается подходящий дом, и предложил Сигэ и Тиэко осмотреть его. Заодно и совершить прогулку, насладиться бабьим летом.

— Хочешь купить? — спросила Сигэ.

— Сначала поглядеть надо, — сердито ответил Такитиро. — Мне нужен домик маленький и подешевле. — И добавил: — Даже если не купим, просто прогуляемся — разве плохо?

— Конечно, хорошо…

Сигэ охватило беспокойство. Если они купят дом, придется каждый день ездить в лавку. Здесь, в Киото, уже многие оптовые торговцы из квартала Накагё живут в отдельных от своих лавок домах — так же, как и владельцы магазинов на Гиндзе и Нихонбаси в Токио. Впрочем, это бы еще ничего. Тем более что Такитиро пока может позволить себе приобрести дом, хотя последнее время дела в лавке идут неважно. А если он намерен купить дом, чтобы продать лавку и удалиться на покой? Ну что же, он, наверное, решил приобрести дом, пока еще есть свободные деньги. Но на что он тогда станет жить? Правда, Такитиро уже далеко за пятьдесят, и он вправе поступать так, как ему заблагорассудится. За лавку дадут немалую сумму, а все-таки грустно жить на одни проценты. Можно, конечно, найти верного человека, который с выгодой поместит вырученные за лавку деньги, но никто из знакомых не приходил Сигэ на память.