– Чтобы выглядеть благопристойной парой, – он расслабленно откинулся на спинку дивана. – Дворкович все же мужчина старомодных взглядов. Я бы даже сказал, что консервативных. Поэтому не стоит его раздражать.

К крыльцу нашего оппонента мы подошли все так же рука об руку. Он уже поджидал нас в холле.

– Анна, вы же сказали, что придете со своей статьей. А кто это с вами? С какой стати этот юный отпрыск навязался вам в компанию? – начал Михаил с претензий вместо приветствия.

– На больных, убогих и сирых не обижаемся! – эту фразу я повторяла часто как мантру. Еще в мою бытность опером полицейского участка чего только не пришлось слышать в свой адрес.

Моя хорошая знакомая судья Светлана Витальевна как-то пожаловалась, что это очень непростая работа с моральной точки зрения. Одна из сторон всегда остается недовольной. И в нашей работе случалось примерно тоже самое.

В это время Ягр пришел в себя, неприязненно поморщился и высокомерно заметил:

– Видите ли, уважаемый Михаил Александрович, Анна Константиновна дала согласие стать моей женой. А я не могу допустить, чтобы моя невеста ходила в одиночку по неженатым мужчинам.

Дворкович заливисто расхохотался, запрокидывая лысую голову назад:

– Ох, Миша, а ты, оказывается, еще ничего! – он скалил свой беззубый рот, и от этого казался еще страшнее, чем был на самом деле. – К тебе еще и красивых девушек ревнуют!

Затем вмиг стал серьезным и зловещим шепотом произнес, показывая рукой на свои ноги, безжизненно стоявшие на ступеньке инвалидной коляски:

– Вы считаете, что я могу быть опасен для этой милой девушки? – скривился, задумчиво почесал нос и добавил:

– Вы, кстати, забыли представиться.

– Ягржемский Антон Павлович.

– Даже так? Его светлость решили почтить мое скромное жилище своим присутствием?

– Я у вас просто как Антон Ягржемский, без титулов и чинов. И просто сопровождаю свою невесту, помогая й в работе.

– И она продолжит работать после того, как вы поженитесь?

Я навострила уши. Мне почему-то было очень интересно, что ответит мой работодатель. И Ягр меня не разочаровал:

– А это решать лишь Аннушке. Захочет работать, пусть работает.

– И под какой фамилией она будет это делать? Смирнова или Ягржемская?

– Смирнова? – Антон вопросительно выгнул бровь. Я выразительно поиграла своими бровями. – Почему Смирнова? Естественно, Ягржемская.

Поджатые губы показали, что мне после визита предстоят разборки.

– Давайте к делу! – блёкло улыбнулся хозяин дома. – Я хоть и пытаюсь хорохориться, но чувствую себя не важно. Видимо, конец скоро. Нужно дела наследнику передавать.

– А почему наследнику? – тут же ухватилась за мысль я. – У вас же их два: Всеволод и Савушка. Или вы просто считаете Савелия слишком маленьким?

– Девушка, посмотрите внимательно на меня, – как-то вяло, но зло откликнулся Дворкович. – Как вы думаете, смог бы я в таком виде стать отцом?

– Если вы искренне любили друг друга с женой, то могут случаться и чудеса! – горячо возразила я. Мне стало вдруг обидно за Лёлю Петровскую. Я видела ее фото и была уверена, что не могла эта женщина изменить мужу. Даже такому.

– Молодая, наивная, в чудеса верит! – фыркнул Михаил.

– Простите, можно я у вас в уборную схожу? – внезапно попросил Ягр.

Я, честное слово, покраснела. По моим понятиям князья какают бабочками, а не просятся в уборную в гостях. Но Михаил воспринял просьбу Антона спокойно и махнул рукой вглубь коридора:

– Вторая дверь направо. Сами понимаете, дома мы таблички не вешаем, – затем перевел взгляд на меня:

– А статья мне нравится. Я прямо себя героем почувствовал!

Антон что-то задерживался. Я, честное слово, начала волноваться и нервничать. Что там можно долго делать в уборной? Он умудрился подхватить несварение желудка? Или все же делает что-то важное и нужное? Перед хозяином было неловко. Поэтому старалась как могла, ублажала и отвлекала Дворковича улыбками и рассказами.

Он немного раскраснелся от нашего общения и стал выглядеть более живым, чем до этого. О чем мы только не говорили! И о государыне императрице (это был интересно лично для меня, все же Михаил был старым царедворцем), и о новом законе о пенсиях, и о женской моде.

Пенсии волновал самого Дворковича. Ему было всего пятьдесят. Как инвалиду ему выплачивали N-ную сумму. Но он мечтал еще и о полноценной пенсии. Но возраст для мужчин с 60 лет увеличили до 65.

Как это было знакомо! Наши русские молча проглотили повышение или посчитали государственно важным. Перед моим попаданством начались забастовки во Франции из-за пенсионной реформы. Все же живем в одном мире, а менталитеты такие разные. А вот русские независимо от миров не меняются. Как, впрочем, и отношение женщин к моде. Мы тоже отдельный подвид человечества.