– Зачем тебе это всё? – с грустью в голосе спросил Михаил. – Ты же можешь стать богатым магом, заиметь семью, детей.

– Радости нет, – грустно покачал головой мужчина. – Понимаешь, это же моя радость. А без нее жить тоскливо.

– Поищи радость в другом месте. Женись, например, роди мне внуков, – с надеждой на лучшее призвал Дворкович сына. А мне стало его даже жаль. Не бывает бывших наркоманов. Они всегда могут сорваться и все пойдет по новой. И, главное, у них действительно разрушается центр, отвечающий за удовольствие в головном мозгу. А ощущение счастья вызывается искусственно наркотиками. Вот уж не думала, что и в этом мире встречусь с проклятой чумой.

– Папа, а зачем мне это необходимо? – младший Дворкович на французский манер ставил ударение на последний слог. – Мне и так неплохо живётся. И каких внуков тебе Наталья родит? Будут геворин впитывать с молоком матери. Одна вот сына тебе уже родила. Зачем ещё-то?

Когда Всеволод говорил про Лёлечку, его лицо закаменело, а взгляд стал острым, словно бритва. Михаил не стал отводить взгляд, а лишь нахмурил брови и покачал лысой головой:

– Не вспоминай. Я про эту продажную девку даже думать не хочу.

– А я? Неужели ты думаешь, что я хочу? – расхохотался Всеволод. – Я не устаю молиться, чтобы она во сне мне не снилась. А то так и рехнуться можно.

Сказано это было таким тоном, что сразу стало наводить на некоторые не очень неприятные мысли. Сын-наркоман. А наркоманам сколько денег не давай, они потратят на свою заразу вс до единой копеечки. Вот и повод для того, чтобы быстрее получить наследство. Кажется, я нашла убийцу барышни Плёс!

Воодушевленная своим открытием, помчалась в кабинет к Ягру, не дожидаясь окончания диалога мужчин. Мне не терпелось поделиться этим с ним.

– Антон Павлович, вы где? – я встала на втором этаже и покричала для пущей важности. Он же занят сборами на свое «отсутствие». Кто его знает, что он там побрить-помыть решил.

Через мгновение из кабинета показалась взлохмаченная голова работодателя. Словно он не просто сидел за столом, а еще упорно терзал свои волосы.

– Анна, что случилось? – удивленно оглядел меня с ног до головы, словно мы и не виделись сегодня. И не найдя ничего необычного, облегченно выдохнул.

– Антон Павлович! Я убийцу Лёлечки вычислила! – с гордостью сообщила мужчине.

– Отлично, – ответил он почему-то совсем без энтузиазма. – Только, пожалуйста, сама арестовывать его не вздумай!

Я даже растерялась от таких слов. Неужели я похожа на дурочку, которая полезет к здоровому детине, который выше меня ростом и раза в два шире?

– Антон Павлович, неужели я на дуру похожа?

– Нет, – невозмутимо ответил он. – Но перестраховаться всё же стоит. А вдруг надумаешь? Я должен тебя предупредить об ответственности и последствиях. Тем более без решения суда.

– Никого я арестовывать не собираюсь. Я просто решила поделиться с вами своими мыслями, – мне стало обидно до слез, словно хрустальную мечту разбили.

– Ладно, пойдем, – Ягр широко распахнул двери своего кабинета и широким жестом пригласил меня. – У тебя два часа. Дальше я уже разговаривать не смогу.

О, за два часа я успею всё! Удобно устроилась в кресле и начала выкладку своих мыслей.

Ягр слушал меня внимательно, не перебивая. А когда я закончила, потер подбородок рукой и задумчиво произнес:

– Всё это очень складно у тебя. Но подумай, почему старший Дворкович так спокойно отнесся к тому, что сын убил мачеху? Он что, её совсем не любил? Да и по отзывам соседей и знакомых Савушку все же сыном признавал и признает. Наследства не лишает. А всё, что мы подслушали, к делу не пришьешь, – с этими словами Антон подошел ко мне и потрепал рукой по плечу. Я же решала очень сложную задачу: стоит мне обижаться на него или не стоит? Все же я не могла добавить не одного контраргумента в противовес его доводам.

А Ягр вдруг внезапно побледнел, нервно тряхнул головой и отскочил от меня, как ужаленный. Я не на шутку испугалась:

– Антон Павлович, что с вами? – замерла я, прижав руки к груди. Или здесь что-то не так со мной? Все же действие попаданок на жителей мира до конца не изучено. По крайней мере, мне не попадалось.

Антон же замер, потянул воздух носом, прикрыл глаза и с болью прошептал:

– Ничего страшного. Сейчас всё пройдет. Кажется, у меня начались галлюцинации.