У оборотней не было такой приметы, что невесту нельзя видеть в платье до венчания. Наряду они придавали намного меньше значения, чем люди. Я это поняла уже на церемонии. Поэтому мы вместе выбрали платье из тонкого белого муслина, расшитого белым же кружевом. Я его брала на самую жаркую погоду. Это было даже не платье, а сарафан с лифом, собранным на резинку и открытыми плечами. Только ночью всё же не жарко. И сверху я накинула лёгкую белую накидку из неизвестного для меня меха. На волосы закрепили лёгкую вуаль, закрывающую лицо.

Ягр же снова надел белый китель и брюки. Сегодня я уже знала, что это парадная форма чиновников из третьего управления. Главное, красиво!

Отец Аркадий ждал нас в пустынном храме.

– Всё же люблю я церемонии без зрителей! – улыбнулся он нам. – В этом случае я уверен, что брачующиеся сердцем обращены к богу, а не думают, как красивее встать или повернуться. Да и меня с мысли никто и ничто не сбивает. Начнём?

И после нашего согласия начал церемонию. Слова зазвучали уже знакомые. И когда он дошёл до вопроса:

– А ещё в связи с этим я должен спросить у присутствующих, есть ли у кого возражения против данного брака? Вы должны сказать об этом сейчас или никогда, – я ощутимо вздрогнула и оглянулась. На лице же моего мужа заиграли желваки. Но он быстро взял себя в руки и пожал мою ладонь, которую держал в своей руке.

И когда никто не появился и не объявил о невозможности брака, отец Аркадий тоже облегчённо выдохнул и продолжил церемонию. Взмахом руки он сотворил из воздуха чашу золотого цвета, расписанную черными лаковыми узорами. Другой рукой призвал к себе тонкий стилет.

Тут меня настиг другой страх. Я поняла, что придётся резать себе руку.

– Не бойтесь, княжна, – улыбнулся священник. – Я в этом деле великий специалист. И никто ещё в обморок не падал и жалоб не писал.

Я кивнула в ответ, боясь, что могу стать первой. Ягр ловко зажал мой безымянный палец на левой руке. А отец Аркадий его проткнул кончиком стилета. Действительно, больно не было. Из пальца показалась крупная капля темной крови, затем она упала на дно чаши.

Вторым протыкал палец Антон. И его кровь упала в сосуд.

– А теперь самое главное! – торжественно произнёс святой отец и насыпал в чашу какой–то серый порошок со словами:

– Магия, прими в своё лоно верных твоих подданных, Бог благослови и объедини! – и напряженно замер. И лишь после того, как из чаши поднялся голубой столб искр и мужчины облегчённо вздохнули, я поняла, что вот она – самая главная проверка.

– А сейчас, молодые, вам предстоит обагрить девственной кровью священный алтарь! Вам даётся полчаса. Я буду ждать вас снаружи, – с этими словами нам была вручена белоснежная простынка. А нас слегка подтолкнули в незаметную дверь на стене.

Я внезапно поняла, чем мы там будем заниматься. Закрыла лицо руками и потрясла головой, отчаянно краснея:

– Всё же хорошо, что сегодня мы венчаемся без свидетелей. Представляешь, всё гости поняли бы, чем мы там занимаемся! – даже представлять это не хотелось.

– В нашем мире этот ритуал в порядке вещей, – пожал плечами муж. А затем стянул с меня меховую накидку, спустил с плеч лямки сарафана и впился губами в основание шеи. И всё переживания тут же ушли на второй план. Всё же его губы творили со мной чудеса.

Я не заметила, как платье осталось лежать бесформенной кучкой на полу. Меня же подхватили на руки и положили поверх простыни на чугунном постаменте, напоминавшем наковальню в кузнице. Вот уж не думала, что алтарь может выглядеть именно так. Удивительно, но он был тёплым. Даже почти горячим. И это тепло расслабляло тело и готовило к самому важному шагу в жизни девушки. Чугун же внезапно стал мягким, а я стала на нем покачиваться, словно на облаке.

Антон же всё целовал и целовал меня. Этот этап мы с ним уже прошли. Но когда он прижал меня своим телом, я немного напряглась. Иногда ожидание неприятностей страшнее самих неприятностей.

– Стилет же не причинил тебе боли? – хищно улыбнулся муж.

– Нет, – прошептала я. И вместе с моим словом он резко вошёл в меня. Я только и успела ойкнуть. А он легонько прикусил мою кожу и прошептал:

– Всё, теперь ты моя окончательно и навсегда!

После бракосочетания я находилась в состоянии эйфории и ожидала, что мы поедем домой, так сказать, предаваться дальнейшим любовным утехам. Однако Антон меня разочаровал: