Они давно уже говорят о том, что я очень изменилась. Это правда. Слишком многое произошло, и у меня нет ни сил, ни желания на наши традиционные кухонные посиделки. А может, мне просто стало неинтересно с ними? Как бы там ни было, но я окончательно ушла в себя и в водоворот последних событий, о которых не особо хочется кому-то рассказывать.

Москва или Питер - впереди меня точно ждут глобальные перемены! Похоже, что моей скучной и однообразной жизни, которую изменил, по сути, Данил Зимин, скоро настанет конец. И начнется что-то принципиально новое.

Вторая же половина дня, когда уроки заканчиваются, тянется для меня, напротив, мучительно медленно. Я вся как на иголках, потому что знаю – этим утром Зимин был выпущен из СИЗО. А это значит что, скорее всего, он захочет сегодня встретиться.

Трусливо отключаю телефон еще с полудня, на случай, если он решит написать или позвонить мне. В конце концов, у меня ведь могла разрядиться батарея? К счастью, уроков в выпускном классе сегодня нет.

Завуч просит меня помочь ей с бумагами как раз в тот момент, когда я решаю по-быстрому свалить домой. Волей-неволей, мне приходится вернуться в ее «приятной» компании в учительскую. Хотя бы закрываю за нами вечно распахнутую в течение дня дверь. Учительская уже немножко приведена в порядок, но вид там все еще очень печальный.

– Зимин это моя боль!
– слышу с порога жалобу директрисы, которая тоже здесь и разговаривает с кем-то по телефону, - в девять утра он объявился в детдоме, но уже в полдесятого его там не было. Вместо того чтобы идти на уроки, опять сбежал в город…

Старенькая учительница английского, слушая ее, сочувственно качает головой. В школе, насколько я знаю, сейчас абсолютно все пребывают в шоке от раскрывшейся, неприглядной правды об учительнице Кобылянской. Следствие уже завершено. Однако вслух, во всяком случае, при мне, эта тема деликатно не обсуждается. Меня все тут негласно считают вчерашней школьницей, а еще, может быть, дело в дяде-полицейском.

– Зимин, прекрасно зная, что у него сегодня физика, не явился!
– продолжает бушевать директриса.

Физику у нас, как известно, преподаёт она лично. Я сильно сомневаюсь, что Зимин каждый день сверяется со своим школьным расписанием.

Директриса, наконец, заканчивает свой разговор. Судя по всему, ее собеседником был кто-то из Гороно. Теперь ее возмущения дружно, как по команде, подхватывает и вся учительская. Мне становится очень неловко выслушивать все это.

– Таисия Валерьевна, ну что вам сказать, - горестно вторит ей завуч, - быстрее бы конец учебного года! И его совершеннолетие. Думаю, тогда впору будет отпраздновать всем дружеским коллективом…

Для меня же сказанное как ушат холодной воды! Лишнее напоминание о том, что на свое совершеннолетие Зимин планирует вести меня в Загс подавать заявление. Я нервно ерзаю на стуле, шурша разложенной по столу документацией.

– Я, по такому случаю, уж точно выпью рюмочку горячительного, - подхватывает директриса, и обе они смеются над общей шуткой.

Максимально сосредоточившись, быстро выполняю порученную мне работу. Директриса уходит к себе, а учительницы неспешно попивают чаек вместе с завучем.

Закончив, я прощаюсь со всеми и переобуваюсь. Накидываю на себя громоздкий пуховик, шапку, вешаю сумку на плечо и убегаю, даже не взглянув на себя в зеркало.

Факультативов на сегодня нет, а решительный разговор с директрисой насчет увольнения предпочитаю отложить до завтра. На самом деле, я очень надеюсь успеть выскользнуть с территории до появления на ней Зимина! Радуюсь, что он в городе.

Но, на выходе из школы сердце в груди делает кульбит - он со счастливой улыбкой направляется ко мне, видимо, уже давно поджидая. Сбрасывает с головы капюшон черной толстовки.

И как обычно - вокруг нас никого. Я с трудом перевожу дыхание, борясь с панической атакой. Что Зимин вытворит, если узнает о моем плане бегства из города по-английски, не прощаясь?!

Впрочем, об этом лучше пока не думать, ноги и без того подкашиваются. Чуть-чуть сбавляю шаг. Поравнявшись с ним, останавливаюсь, чтобы сказать «привет».

– Привет, - тут же мягко отзывается он, затягивая в омут пристального взгляда. Уверенно подходит поближе, но я протестующе отпрыгиваю:

– Данил, стоп! Здесь нас могут увидеть! Я же твоя учительница, не забывай.

– Скоро все итак узнают, - его забавляет мой страх.

Странно, но Зимин не замечает, или делает вид, что не замечает моего «бледного» вида. А я рядом с этим малолеткой сама чувствую себя маленькой девочкой! Беспомощно. Аж бесит.

– Узнают?! – резковато уточняю.

– Тош, ну ты же в курсе, как я к тебе отношусь? – он говорит спокойно, - все по-чеснаку. Через сто семнадцать дней я совершеннолетний! Мы пойдем в ЗАГС и подадим заявление. Никаких проблем, я узнавал.

– Дань, а там, эээ.. в первый раз заявление только подают, и нужно еще подумать, - холодею.