На столе вальяжно растянулись два кота, один самый простой, серо-полосатый, другой коричневого, похожего на корицу окраса. Вокруг одной из беседок бегал чёрный лабрадор, весело виляя хвостом, время от времени лая на каркающую ворону.

На одном из стульев сидел Миша. Рядом с ним устроилась маленькая девочка, вряд ли белокурое крошечное чудо в розовом было мальчиком. Они о чём-то громко переговаривались и смеялись во весь голос. В нескольких метрах топталось два мальчика, на вид ровесники Миши, и рослый, крепкий подросток лет четырнадцати. Напротив, у штатива для телефона, крутилась уже знакомая Соня – ещё один повод для моего удивления.

У Лёвы была дочь. Взрослая, почти восемнадцатилетняя дочь. Жены никогда не было и нет, а дочь была.

Не просто существовала где-то там, пусть даже признанная на бумаге, а общалась с отцом, приезжала к нему, делилась проблемами – покупку выпускного платья я считала архиважной задачей для девушки, – более того, судя по тому, где она находилась прямо сейчас, от неё не отказались родственники со стороны Лёвы. Удивительная ситуация, фантастическая для того мира, в котором я выросла и жила последние годы.

Вдруг заорала песня, в последнее время ставшая трендом социальных сетей. Чудо в розовом соскочило со стула, начала подпрыгивать не в такт движениям остальных детей, которые явно танцевали разученный танец.

Ну как танцевали? Хаотично, кто в лес, кто по дрова, размахивали руками, ногами, подпрыгивали и виляли попами. К ним присоединилась Соня, став рядом со стулом, где Миша махал руками точно так же вкривь и вкось, как его напарники, с точно таким же энтузиазмом.

Неожиданно, со стороны одной из беседок, подбежал высокий парень, чем-то похожий на Лёву, размахивая шампурами с сырым мясом, к нему присоединился мужчина постарше. Они встали за детьми и начали скакать, как молодые павианы, повторяя движения.

– Дядь Серёж! – возмутилась Соня.

– Мы тоже хотим в тренд, – загоготал дядя Серёжа. – Папу зови, видишь, в стороне стоит, стесняется.

– Папа! – крикнула Соня. – Фея, идите сюда!

«Держи меня за талию,

И так далее.

Ногою нажимаю на педали я.

Хлопок, второй,

Шагай, давай, танцуй со мной…»

Неслось над газоном, пугая птиц, белок, мимо проходящих котов. Вокруг стула с моим сыном танцевали, как у кого получалось, пятеро детей, включая Соню, три взрослых мужчины, невеста одного из них и бодрый дедуля в выглаженной до хруста рубашке.

«Весь мир танцует чику-рику,

И ты танцуешь чику-рику…»

Все танцевали развесёлую, бессмысленную чику-рику. Невпопад, сбивая друг друга и толкаясь. Соня раз за разом останавливала процесс, чтобы вновь врубить:

«Держи меня за талию,

И так далее…»

Пока результат не удовлетворил юную блогершу, и она не отправилась монтировать видео. Меня же потащили в сторону одной из беседок, на ходу знакомя с остальными участниками сводного ансамбля песни и пляски. Правда, к тому времени я знала, как кого зовут, кто кому кем приходится, и все точно знали моё имя. Наверняка его знали и до нашего приезда с Лёвой.

Сама не заметила, как на мне оказалась толстовка Лёвы вместо свитера и я начала помогать Лёке, нарезать салаты, кромсать зелень, следить за пловом в казане на костре, отгонять господ отдыхающих, норовящих что-нибудь стащить, которые аппетит нагуляли, готовить же не спешили.

– Привыкнешь, – засмеялась Лёка над моим шутливым возмущением. – Валерка из еды умеет только кипяток готовить, исключительно в электрочайнике. Лёва пошёл дальше, он кнопки на кофемашине выучил и может сварить сосиски без ущерба для окружающих. Серёга мой может всё, но не делает ничего – это его жизненная философия, если хочешь. Зато он очень вежлив со мной, всё-таки именно от меня зависит состояние его желудка, – фыркнула она по-доброму, – Есть ещё Генка, сегодня он на дежурстве, кулинар от бога. Манная каша без комочков, а! Каков?! – она потрясла ложкой.

– Миша водит! – услышала я детский крик.

Дети играли то ли в салочки, то ли в догонялки. В то, во что Миша никак не мог играть, тем более водить. Я замерла, ожидая какой угодно реакции от сынишки. Вот тебе и «чика-рика»...

– Я вожу! – раздался довольный голос Миши.

Увидела, как Лёша, тот самый подросток четырнадцати лет, начал толкать вперёд инвалидное кресло с Мишей по ровной дорожке, усыпанной гранитной крошкой, когда же убегающий свернул на газон, закинул его за спину, обхватил безвольно висящие ноги и рванул дальше. Мише оставалось только крепко держаться за шею, как ловкая обезьянка.

Миша хохотал во весь голос, довольно кричал, что сейчас всех догонит. Вокруг парочки догоняющих прыгал упитанный лабрадор Пушка, пытаясь облаять всех вокруг, начиная с детей и белок, с любопытством поглядывающих на нас с высоты нескольких деревьев на участке, заканчивая вальяжными котами, лениво поглядывающими на происходящее в полглаза.

Вокруг, кажется, в сотый раз, неслось:

«Весь мир танцует чику-рику», «прыжок, второй, иди за мной и громче пой!»