Зато, приняв подобный риск, я имею все шансы завладеть преданностью Михалыча.

Шутка ли — он готов был почти что умереть, только бы выиграть шанс на выживание для своего напарника!

И если я этот шанс предоставлю, то это определённо отложится в памяти мужчины. А это настоящая преданность, а не из-под палки у Системы.

Имя: Кинжал ритуальный

Класс: Легендарный

Описание: Держи аккуратнее, а то порежешься. Отличный инструмент для будущей личинки ассасинов.

Бонус:

+ 5 к Ловкость

А интересный такой ножик, оказывается. И выглядит симпатично, что-то среднее между длинным кинжалом и коротким мечом. Тяжёлое лезвие имеет чуть заметный хищный обратный изгиб. Таким и уколоть можно и глотки резать и рубануть с оттяжкой.

Взмахиваю рукой, и небольшое деревце оседает и заваливается с перерубленным стволом. Ну как, небольшое. С мою руку толщиной, примерно. Повезло мне в этом бою. Очень сильно повезло.

— М-м-м… — от изучения трофея меня отвлекает мычание пленного.

Малой приходит в сознание не так чтобы быстро. Руки ему я самолично стянул за спиной и усадил к стволу дерева, чтобы не рыпался. Верёвки не пожалел, до силков сегодня дело не дойдёт. Повезло тушканам.

Михалыча я сразу предупредил, если Малой попытается сбежать, сразу получит копьё в спину. Тот, мрачно кивнув, пытается сейчас привести напарника в чувства.

— Эй, шкет, труба зовёт! — Михалыч дёргает парня за плечо, и тот резко вскакивает. Точнее, дёргается и ударяется затылком о ствол дерева.

— Я-я не сплю, Михалыч! Просто… — после первых слов он тут же приходит в себя и вспоминает, где находится. Целым, не заплывшим глазом, он смотрит сначала на мужчину, а затем косится на меня.

Я спокойно выдерживаю его грозный взгляд. Теперь он не вызывает и толики опасения. Кинжальчик-то у меня за пазухой.

— Ну и какая муха тебя укусила, а? — вздыхает Михалыч. — Куда ты полез, балда?!

— Но я… Тебе же мозги промыли! Я думал что…

— Что спасёшь всех и станешь главным героем? — ржу над ним, — Тебя пример Задрота ничему не научил? Забыл, чем это заканчивается?

Все трое, даже Малой, синхронно морщимся. Такое из памяти нескоро смоется.

— С чего ты вообще взял, что мне-то и промыли мозги? Ты ж меня не первый год знаешь. Меня все наши корпоративные игры и «проповеди» начальника и в том мире не брали, а тут взяли и промыли? — грустно улыбается Михалыч.

— Но Богучаров же говорил…

— Господи, Малой, ты нашёл кому верить. Сам же видел, как он себя ведёт. Говорит одно — делает другое. А все его речи не более чем пустой звук, как комариный писк, — как ребёнку втолковывает мужчина.

— Он ведь он депутат, законный представитель власти, — Малой сам затихает, понимая, как глупо сейчас звучит, — То есть он всё это время обманывал меня?!

Ну неужели до того дошло?! Мать моя женщина, восьмое чудо света!

Михалыч лишь слабо хлопает парня по плечу, тяжело вздохнув. Это срабатывает куда сильнее, прежних слов.

— Блять, — только и произносит Малой и откидывается затылком на древесину, — И что тогда будет дальше? Меня убьют?

В его голосе не слышно эмоций, но я почему-то уверен, что тот всё же не смирился со своей судьбой.

— Это зависит от тебя самого, — подаю я голос, привлекая внимание Михалыча и его напарника.

Малой недоумённо глядит в мою сторону.

— Я могу тебя убить здесь и сейчас, — начинаю я и поднимаю ладонь, на открывшего было рот Михалыча. — Или же, могу принять тебя в поселение. Под ответственность Михалыча. За все твои косяки отвечать будешь не только ты, но и он. Ты станешь рабом, пока я не смогу тебе доверять. Потому что сам понимаешь.

Я показываю на свой раненый бок, который уже не истекал кровью. Кое-как переложил листьями и перетянул шпагатом. С перевязочными материалами тут хреново, ровно так же, как и со всем остальным.

Малой затихает, не молчит и Михалыч, напряжённо уставившись на своего, как смею предположить, друга.

— Хорошо. Я согласен. Что от меня требуется? — спрашивает он, спустя почти минуту молчания.

В ответ перед нами выскакивает системное сообщение.

Выбирая вариант с рабом, я внутренне улыбнулся.

Моё поселение ещё немного подросло.

Мы возвращаемся к середине дня. Солнце ещё стоит в самом зените, а Хрюша пашет в поле. Зрелище, которое не перестаёт меня радовать.