— Таир? Это я, Диана.

— Да, Диана, я знаю. — ее имя прозвучало монотонно и вовсе не мягко, как раньше. — Что-то случилось?

Диана прокусила губу, ещё сильнее прижимая телефон к уху, когда услышала голос Веры.

«Кто это, любимый?»

— Я бы хотела тебе кое-что сообщить… лично.

— Сообщить что?

— Это не телефонный разговор.

Она будто кожей ощутила, как Таир напрягся, не желая впускать её к себе.

— Хорошо, Диана. Скажешь, когда и где — что-нибудь придумаем.

Что-нибудь придумаем. Это было таким трудным делом — просто встретиться с ней? Вера что-то недовольно фыркнула, отчего Диане стало ещё обиднее. Она просто сбросила вызов, нервно встала с места и тут же села обратно, чувствуя резкое головокружение. Таир не хотел иметь с ней ничего общего — у него новая, другая жизнь, более счастливая, с любимой женщиной. Разве в этой жизни есть место для ребенка от бывшей нелюбимой жены? Встряхнув головой, Диана пыталась отогнать тревожные мысли и снова сделала попытку встать, на этот раз помедленнее.

— Поговорили? — услышав голос Луизы, Диана повернула голову в ее сторону, уставившись на неё усталым побитым взглядом. Покачала головой, обнимая себя за плечи.

— Угораздило же тебя забеременеть от такого, как он.

— Не надо, прошу. Не начинай.

— Пошли, перекусим. Я приготовила легкую кашу.

Через день Диана вновь позвонила бывшему мужа, но, видя, что он не отвечает, отправила место недалеко от квартиры, где она жила и спросила, когда ему удобно. Таир не ответил.

Ни на это сообщение, ни на последующие сообщения и звонки.

Она снова оказалась в этом унизительном положении — навязчивой и почти всегда отвергнутой женщины. Спустя некоторое время, понимая, что больше не дождется от него отклика, Диана добавила его номер в черный список и решила больше не беспокоить его.

Из бывшей энергичной и веселой Дианы осталась тень с темными кругами под глазами и впалыми щеками. Она не могла ничего есть. Даже после одного глотка безобидного яблочного сока тут же бежала в ванную, и после лежала прямо на полу, не в силах встать. Её беременность протекала нелегко и у нее было чувство, что так не должно было быть. И это лишь спустя две недели с того момента, как она узнала, что станет матерью.

Очередные анализы подтвердили её опасения. Сидя на стуле возле опытного врача, беспокойно терла ладони, ожидая своего приговора.

— Диана, ваш плод развивается с серьезными отклонениями. По медицинским показаниям вам рекомендовано прервать беременность, пока ещё есть время.

— Почему он с отклонениями? Я сделала что-то не так? Это из-за того, что я не могу хорошо питаться? Я ведь здорова. И… и отец моего ребенка, мы оба здоровы, — в панике, не разбирая слова, сказала Диана дрожащим голосом, — я сделаю все, что в можно. Я буду лечиться так, как вы скажете…

— Вы не виноваты. Так случается даже тогда, когда оба родителя абсолютно здоровы. Вы ещё молодая и у вас обязательно будет возможность родить.

— Вы говорите, что я должна его убить? Он… он мой ребенок.

— У вашего ребенка синдром Эдвардса, Диана. У него серьезное хромосомное нарушение. И у вас не только отклонение развития плода, но и истощенный, слабый организм, если говорить понятными словами. Я боюсь, что даже если вы его сохраните, то не вынесите беременность. Вы понимаете, о чем я говорю?

Прозвучало это так, словно ей дали сильную отрезвляющую пощечину. Она замерла, до конца не понимая слова врача.

Уже дома, рассказывая обо всем маме и Луизе, Диана сильно разрыдалась.

Она успела привязаться к этому ребенку. Она успела представить его, как она его полюбит, как будет готова положить к его ногам весь мир.

Отцу они до этого не сообщили. Только после того, как узнали, Лидия рассказала ему все, и Давид лишь спросил:

— Таир знает об этом?

— Нет, они не поговорили. Подожди, пока что, пожалуйста. Диане плохо. Ради нее, Давид. Прошу.

Давид долго спорил с женой, пытаясь достучаться и говорить про важность здоровья Дианы, про абсурдность решения скрывать все от Таира и не соблюдение рекомендаций врачей. После встретился с дочерью, решительно настроенный как можно жестко поговорить с ней обо всем, но, видя ее состояние, настроение ругать ее исчезло за секунду. Она улыбнулась при виде отца и сразу обняла его, почему-то все время прося прощения.

Принятие обычной пищи стало редкостным деликатесом для Дианы. Мама, Луиза и отец продолжали ее уговаривать слушаться врачей. Она знать об этом не хотела. Даже если умрет — она даст жизнь этому ребенку. Иногда, просыпаясь среди ночи из-за неприятных, ноющих ощущений в животе, она слышала обрывки разговоров, доносящихся с кухни, в которых часто мелькало имя бывшего мужа. Она зажмуривалась в такие моменты, пытаясь забыть то, как отрешенно он ее бросил и отказался выслушать то, что она собиралась ему сказать.