Бэрч не был посвящен в показания, представленные большому жюри, но старался получить к ним доступ. При обычных обстоятельствах это было невозможно, и Руди сделает все возможное, чтобы сохранить их в тайне. Раздобыть побольше информации, а не просто имена свидетелей противоположной стороны было нормой при подготовке к судебному разбирательству уголовного дела. Адвокату защиты предоставлялась возможность поставить под сомнение показания свидетелей обвинения, а Бэрч считал себя мастером перекрестного допроса.

На предварительных судебных слушаниях он неизменно держался так, будто не сомневается в невиновности своих клиентов, и осмеивал обвинительные заключения. С прессой он общался мало, но дал понять, что, по крайней мере по его мнению, обвинение базировалось на сомнительных показаниях кучки вышедших в тираж девочек по вызову, которые болтались по ночным клубам и создавали проблемы. Однако в частном порядке он признавался коллегам, что Джесси Руди держал их за горло. Разве кто-то не знал, что мистер Малко построил свою империю на проститутках? Разве кто-то сомневался, что он разбогател благодаря нелегальной выпивке, азартным играм и продажной любви? Как же могла защита выбрать справедливое и беспристрастное жюри присяжных?

Присяжные, как всегда, будут играть ключевую роль, а защите нужен всего один голос в ее пользу.

По мере того как шок от арестов начал ослабевать, и полицейских штата на Побережье поубавилось, ночная жизнь стала постепенно возвращаться в привычную колею. Стофер сообщил Джесси, что в заведениях снова появились девочки по вызову, но любезничали они только со знакомыми клиентами. Они уже не подсаживались ко всем подряд и игнорировали незнакомцев, ускользая из зала в комнаты наверху только с теми, кого обслуживали раньше. Сам мистер Малко появлялся в ночных клубах по вечерам и следил за неукоснительным соблюдением всех правил. Он расхаживал по залу, пожимая руки, похлопывая посетителей по спине, и отпускал шутки, будто ни о чем не беспокоился.

Хью держался рядом с отцом и всегда имел при себе ствол, хотя в данный момент они не чувствовали угрозы. У бандитов появилась новая, более серьезная проблема — мистер Руди, и о бессмысленной борьбе за передел территории сейчас никто не помышлял. Конкуренты Лэнса легли на дно и затаились в своих убежищах, опасаясь обвинений в свой адрес. Ночные клубы изменили отношение к закону и строго следовали его букве.

Хью исполнилось двадцать шесть лет, и период его бунтарства остался в прошлом. Он перестал пускать в ход кулаки, отказался от крепких напитков, крутых спортивных тачек и встречался с молодой разведенной женщиной, которая некогда работала официанткой в «Фокси». Он забрал ее из ночных клубов до того, как ее втянули в более прибыльное занятие. Теперь она трудилась в банке в центре города, где соблюдался дресс-код и строгий график работы. Чем дольше они встречались, тем больше она приставала к Хью, чтобы тот ушел со Стрипа и нашел работу, не требующую нарушать закон. Жизнь преступника какое-то время могла быть захватывающей и приносить неплохой доход, но она была опасной и лишена стабильности. Его отцу грозила тюрьма. Родители жили врозь. Стоила ли преступная жизнь всего этого?

Но Хью не видел для себя иного будущего. Он крутился в клубах с пятнадцати лет, хорошо знал бизнес и представлял, сколько заработал его отец, — много, гораздо больше, чем кто-либо мог подумать, и намного больше, чем мог заработать любой врач или адвокат.

Чем яростнее они спорили, тем больше это раздражало Хью.

Он переживал за отца и злился на Джесси Руди за то, что тот предъявил ему обвинение. Хью не мог представить, что его отец окажется за решеткой, хотя постепенно смирился с такой возможностью. Если это произойдет, то как повлияет на их бизнес? Хью несколько раз поднимал эту тему, но Лэнс был слишком деморализован, чтобы говорить об этом. Он постоянно думал о том, что впереди суд и его судьбу решит коллегия присяжных. Особенно удручало то, что обвинения были справедливыми, и все это знали.

Джесси не настаивал на скорейшем судебном разбирательстве. Джошуа Бэрч уже завалил суд ходатайствами и просьбами, на рассмотрение которых ушло бы время. Он требовал стенограмму заседания большого жюри; он хотел, чтобы обвинительное заключение было отменено по ряду технических причин; он настаивал на отдельном слушании по каждому из своих клиентов; он просил, чтобы судья Олифант взял самоотвод, и обращался в Верховный суд Миссисипи, чтобы назначить специального судью. Это был еще один впечатляющий урок бесконечных попыток внести путаницу и отсрочить рассмотрение дела в суде.

В ответ Джесси направлял пространные возражения и объемные справки, но по прошествии нескольких месяцев стало очевидно, что до суда еще далеко. И это его устраивало. Ему нужно было время, чтобы исподволь попытаться убедить трех менеджеров и девушек пойти на сделку с системой правосудия.

Имелась еще одна причина не торопиться. В следующем году должны были состояться выборы. Суд над Лэнсом Малко будет на первых полосах газет в течение нескольких недель, и Джесси окажется в самом центре процесса.

Известность была сильным козырем и могла отпугнуть потенциального соперника. Джесси и так не знал никого, кто хотел бы занять его место, но обвинительный приговор по громкому делу фактически гарантировал безальтернативные выборы.

В то же время он прекрасно осознавал, что поражение погубит его карьеру.

Проигрыш стал на шаг ближе в начале сентября из-за исчезновения Хейли Стофера. В первый понедельник месяца он не появился впервые с тех пор, как начал работать под прикрытием. Джесси позвонил ему на квартиру, но никто не ответил. Безопасного способа связаться с ним на работе не было, поэтому он ждал две недели до третьего понедельника месяца. И снова Стофер не появился. Тем вечером, когда Джесси выключил свет и поцеловал Агнес на ночь, зазвонил телефон.