Он рассказал о своей недавней встрече с агентами ФБР и передал копию портрета, сделанного полицейским художником.

— На мой взгляд, человек очень похож на Хью. Если бы ФБР об этом узнало, то показало бы потерпевшим его фотографию. И тогда он отправился бы за решетку лет на двадцать, а то и больше.

Бэрч, внимательно рассмотрев рисунок, покачал головой и пробормотал:

— Кретин.

Джесси решил выложить свой главный козырь.

— Я пока не сказал ФБР ни слова. И буду держать рот на замке, если получу сделку.

Бэрч, продолжая качать головой, положил набросок на стол со словами:

— Это жестоко с вашей стороны.

— Жестоко?! Последние тридцать лет Малко был лидером организованной преступности. Нелегальный алкоголь, азартные игры, проституция, наркотики, не говоря уж об избиениях, поджогах и черт знает каком количестве трупов. И вы упрекаете меня в жестокости?! Черт, Джошуа, да это детский лепет по сравнению с тем, что творил Малко.

Немного поерзав на стуле, Бэрч снова взялся за набросок. Он долго его изучал, прежде чем отложить в сторону.

— Это шантаж.

— Называйте это шантажом, жестокостью, чем угодно. Мне все равно. Я хочу, чтобы Лэнс Малко оказался в тюрьме.

— Итак, давайте начистоту, Джесси. Вы предлагаете десять лет, и если он откажется, то отправитесь в ФБР и расскажете там про Хью Малко.

— Не совсем. Если он не пойдет на сделку, то через шесть дней предстанет перед судом присяжных в округе Хэнкок, и они признают его виновным по всем пунктам обвинения, потому что он действительно виновен. А после этого я пойду в ФБР с именем его сына. Они оба отправятся в тюрьму надолго.

— Понятно. И если он согласится на сделку, то ФБР вы ничего не расскажете.

— Даю слово. Я не могу обещать, что федералы не выйдут на Хью каким-то другим способом, но от меня его имени они не узнают. Клянусь!

Бэрч встал и, подойдя к окну, выглянул наружу, затем вернулся на место и оперся на стойку.

— А как насчет Бобби Лопеса?

— Кого он волнует? Он может согласиться на ту же сделку, что и Хаберстро с Кутом Ридом. Признает себя виновным, получит условный срок и отделается легким испугом. А затем просто исчезнет.

— И никакой тюрьмы?

— Ни дня за решеткой.

Бэрч подошел к столу и поднял рисунок.

— Не возражаете, если я это возьму?

— Это ваш экземпляр. Покажите его своему клиенту.

— Это шантаж.

— «Жестоко» звучит лучше, но мне все равно. У вас двадцать четыре часа.

Лэнс Малко стоял за столом и смотрел в стену. Невин Нолл сидел в кресле сбоку и курил сигарету. Хью, стоявший у двери, казалось, едва сдерживал слезы. Бэрч сидел в центре комнаты в облаке дыма. Эскиз лежал на столе.

— Сколько мне придется отсидеть? — спросил Лэнс.

— Примерно две трети срока. При хорошем поведении.

— Сукин сын, — пробормотал Хью в десятый раз.

— А есть шанс перевестись сюда, в тюрьму округа?

— Может, через пару лет. Фэтс, полагаю, мог бы использовать свои связи и потянуть за кое-какие ниточки.

— Сукин сын.

Лэнс, медленно подойдя к своему вращающемуся креслу, сел. Потом улыбнулся Бэрчу и сказал:

— Я готов принять все, что они мне приготовили, Бэрч. Я не боюсь тюрьмы.

Бэрч позвонил Джесси и стал говорить с ним так, будто они были давними приятелями. Он просил об услуге, а именно: провести слушание тихо и быстро и поставить на этом точку. Однако Джесси не согласился. В свой звездный час он хотел зрелища.

Двенадцатого мая в зале суда собралось множество людей, желавших стать свидетелями исторического события. Передний ряд был заполнен репортерами, а за ними несколько десятков зрителей с нетерпением ждали подтверждения широко распространившихся слухов. В каждом здании суда имелась своя группа праздношатающихся и почти отошедших от дел адвокатов, которые ничего не пропускали и буквально жили сплетнями. Все члены такой группы Хэнкока в зале тоже присутствовали. Им, как и судебным приставам, разрешалось пользоваться боковым входом, перекидываться словом-другим с секретарями суда и даже сидеть в ложе присяжных, когда она не использовалась. Кита среди них не было, но он нашел себе стул рядом со столом обвинения. Окинув толпу взглядом, он случайно встретился глазами с Хью. Если бы взгляды могли убивать!

Кармен Малко в зале не было, как и двух других ее взрослых детей. Лэнс не хотел, чтобы они появлялись, с них хватит и кричащих заголовков в газетах.

Судебный пристав призвал всех к порядку, и все встали. Появившийся судья Олифант занял свое место. Он подал знак всем сесть и пригласил к трибуне мистера Руди. Джесси объявил, что между штатом и подсудимым Бобби Лопесом была заключена сделка о признании вины.

Джошуа Бэрч, вскочив на ноги, с важным видом подошел к скамье, где сидел Бобби, и жестом пригласил своего клиента встать рядом. По другую сторону остановился подошедший Джесси. Зал суда слушал, как судья зачитывает обвинения. Лопес признал себя виновным по всем пунктам, и ему было приказано вернуться через месяц для вынесения приговора. Когда он занял свое место, его честь громко объявил: