Шрифт:
– Вон!
– Това-а-а-ри...
– Гусь свинье не товарищ! Курица не птица! Не член клуба - не человек. Катись колбасой.
– Мне это, товарищ, извините, даже довольно странно! С точки зрения...
– А вот я тебе сейчас поставлю точку зрения! А ну, где моя клубная палка? - Бац, бац, бац! - Получай точку зрения. Катись! Которые дальше?
– Я желаю в клуб. С Сашей. Мы оба желаем в клуб. Верите ли, товарищ член правления, аж душа болит, до чего хочется в клуб! И Саша может подтвердить. А то что же это - каждый день пивная да пивная... Сил наших больше нету! Спиться можно так. Пропустите, дорогой и глубокоуважаемый член правления! Не дайте погибнуть ни за понюшку табаку! Саша, подтверди!
– Члены клуба?
– Извините! Не успели. Верите ли, аж душа болит! Каждый день пивная да пивная...
– Значит, не члены?
– Не члены.
– Так можете проваливать! Нам таких не надо. А ну, где моя большая палка?.. Следующий!
– Что ж, Саша... Видно, планида наша такая, Саша! Против рожна не попрешь, Саша!.. Поворачивай оглобли, Саша! Пойдем с горя... в пивную! В пивной, Саша, хорошо... В пивной, друг ты мой ситный Саша, никаких членских билетов не спрашивают... Окромя кредитных билетов, конечно... Эх-х, и надеремся же мы с тобой, Саша, с горя!
– Пр-р-равильно!
Окна гребенковского клуба заманчиво освещены. Доносится культурно-просветительный шелест свежих газет и журналов... Доносится веселый смех, говор. Доносится даже, быть может, музыка...
И сидит в дверях гребенковского клуба дежурный член правления с большой деревянной палкой в руках...
Председатель правления гребенковского клуба недоуменно чешет затылок и говорит членам правления:
– Не понимаю я, ребятки, одного: работа в клубе поставлена на ять выписываются новые газеты, журналы, фортепьяны там всякие... шашки, шахматы... постороннюю публику в клуб не допускаем... не жалея, можно сказать, собственных рук и казенной палки, боремся за культурное процветание станции Гребенки, а толку никакого! По-прежнему переполнены пивные, по-прежнему дети рабочих и служащих бегают по путям, как беспризорные, по-прежнему молодежь хулиганит... Просто ума не приложу, почему бы это!
И крупные слезы катятся по его симпатичному лицу. И он тоскливо повторяет:
– Почему бы это? Поче-е-ему-у-у?
1926
ПРОФГОРОДКИ
Пока в месткоме службы движения станции Перово Казанской председателем был т.Попов, союзная работа сводилась к нулю.
Сам предместкома все валил на членов союза, они, мол, никуда не годятся, неактивные лентяи. А на деле Попов больше занимался в городки, чем союзной работой. На Московском участке он первый городошник.
Учкпрофсож снял Попова и заменил другим. Союзная работа сейчас в месткоме движения идет на все сто процентов.
Г.Я.
Когда товарища Попова вызвали в учкпрофсож на предмет головомойки, товарищ Попов презрительно поджал губы, прищурился и переспросил:
– Это я-то плохой работник?
– Именно. Вы-то. Плохой работник. Подтянуться надо, дорогой товарищ!
– Это не мне надо подтянуться, а членам союза надо подтянуться! Я тут ни при чем. Работаю, можно сказать, не покладая рук! В полном смысле слова. Кого хотите спросите.
При этом товарищ Попов засучил рукава и надул мускулы.
– Во! Прошу убедиться. Не мускулы, а, извините, железо.
– Все это так, но работа в вашем месткоме тем не менее равна нулю. Почему бы это?
– Потому что члены союза никуда не годятся. Неактивные лентяи. Посудите сами - можно ли вести работу с такими людьми, если они, я извиняюсь, поезд от змеи отличить не могут?
– Неужели такие отсталые?
– И не говорите! Сплошная невежественная темнота. Мрак! Можете себе представить - до сих пор, на десятом году пролетарской революции, с попами возятся.
– Да не может же этого быть!
– Вот вам и не может! Может! И очень даже просто! Опять же насчет грамотности...
– А что такое?
– Да то, что письма простого не умеют распечатать! С какого угла взяться, не знают. А вы говорите - работа.
– Н-да! В таком случае, конечно, вам, должно быть, туговато с ними приходится.
– И не говорите! Сил моих нету! Хоть плачь! Представьте себе, на днях произошел такой случай. Стоит, значит, бабушка в окошке. Ну конечно, один из этих самых несознательных членов профсоюза берет свою палку да как...
– Ах! Что вы говорите?! Это ужас!!
– То, что вы слышите. Берет, значит, палку да как шарахнет по бабушке! Промахнулся, конечно, подлец! Нешто с такими людьми можно работать?
– Вы нас просто угнетаете, товарищ Попов! Неужели же такое хулиганство?!
– Это еще что! Бывает хуже... Третьего дня, например, три часа поезд выбивали... Ну, наконец выбили. Хорошо. Начинают класть покойников...
– Ради бога! Ни слова больше! Нам делается дурно...
– Вам еще тут, в учкпрофсоже, ничего... А мне-то каково! Опять же на днях такой случай произошел. Поставили дрова - и ну палить! Верите ли, часов, чтоб не соврать, пять палили!
– И что же?
– Все-таки два чурачка там и осталось. Тьфу!