– Она у тебя такая красивая, молодая. Сколько ей лет?

– Да уже почти сорок!
– возмущенно воскликнула Рита.

– Да-а-а?
– не поверила Валя.
– А на вид лет тридцать, не больше.

– А хоть бы и тридцать!
– Рита сбросила со своих плеч Валину руку. Отец так любил ее, так любил, а она...

Валя кое-что знала о жизни. Мать ее была дворником, а отец - сильно пьющим водопроводчиком.

Да еще то и дело бросал мать, уходил к молодым.

Правда, потом возвращался. Так что жизнь она понимала. И потому сказала:

– Не судите - да не судимы будете.

Так всегда говорила мать, когда Валя призывала ее не пускать отца, выгнать к чертовой матери!

– Я бы, например, никогда!
– крикнула Рита.

– Откуда ты знаешь?
– резонно возразила Валя.
– Что же ей - так и быть одной?

– А я?

– Ты - дочь. Я имею в виду мужчину.

– Да она уже старая!

Круг замкнулся. Подруги друг друга не понимали.

***

Потом был десятый класс, выпускной вечер, гулянье по ночной Москве. Валина мама сшила подружкам шикарные платья: Рите - - белое, Вале розовое, к черным, татарским ее глазам и смоляным волосам; мама подарила Рите колечко, Аркадий Семенович неожиданно преподнес тоненькую серебряную цепочку. Рита растерялась, вопросительно взглянула на мать.

– Давай-ка я тебе ее застегну, - сказала мать.
– К белому платью будет знаешь как здорово.

Они стояли вдвоем напротив Риты, и уже без боли и возмущения, с грустью она поняла: ничего не поделаешь, у мамы есть этот самый Аркадий Семенович.

Это у нее, Риты, нет никого, только Валя да Сашка со своими дурацкими вздохами и записочками.

– Куда будем поступать?
– забасил Аркадий Семенович.

– Еще не знаю, - пожала плечами Рита.

– Как - не знаешь?
– всполошилась мама.
– Ты же хотела на географический, в МГУ?

– Да там небось конкурс...

– Ну и что - конкурс? Возьмем репетиторов.

Правда, Аркаша?

– Конечно.
– Аркадий Семенович ободряюще стиснул матери руку.
– И друг у меня есть один.

Правда, на биофаке. Но это же рядом! Поможем.

– Да не надо мне никакой помощи!
– крикнула Рита и ушла к себе, хлопнув дверью.

Цепочка осталась лежать на столике.

Глава 3

– География - это мир, в котором живет человек, - философствовала Рита, - Горы, равнины, снега...

– Счастливая ты, Ритка, - вздохнула Валя.
– Сколько там у вас интересного! А у нас в ателье одни бабы. Сидим и шьем. И клиенты - бабы. И даже заведующая. Хоть бы командовал нами мужик!

Рита обняла Валю, заглянула в лицо. Татарские глаза печальны, детский рот обиженно вспух.

– Ты тоже могла бы...
– начала она, но Валя вспыхнула, закричала:

– А жрать на что? Мать, что ли, меня прокормит? Ты ведь знаешь, он у нас опять отвалил, кобель ненасытный!

Так сказать об отце...

– Чтоб он сдох, старый пьяница!
– Валя, будто подслушав Ритины мысли, поддала жару.
– Перестал бы терзать наконец мать!

– А твой Гена?
– Рита постаралась перевести разговор на другое.

– Что - Гена?
– не унималась Валя.
– Ему бы только трахаться - с утра до ночи. "Ты такая, ты сякая..." А чтоб жениться - так вот тебе, фигушки.

Дура я, дура!

Валя, рухнув на тахту, зарыдала. Рита села рядом.

Гладила блестящие смоляные волосы, как могла, утешала.

– Ты ведь такая красивая! Возьми и брось!

– Да не могу я!
– в отчаянии крикнула Валя.
– Я люблю его!

– А я - нет, - огорченно призналась Рита.

– Ну и правильно, - всхлипывала Валя.
– Их любить - себе дороже. И что не спишь с ним - тоже правильно, молодец.

– Так я ж не люблю, - повторила печально Рита.
– Какое уж тут геройство?

Валя уже успокоилась. Села, вытерла ладонью глаза, шмыгнула носом.

– Ты что завтра делаешь?

– Мы едем в лес.

– За грибами?

– Просто так.

– Может, пойдете с нами на дискотеку?

– Вечером? Может, пойдем. Я тогда тебе позвоню.

– Ага, позвони. А Олегом своим не бросайся.

Таких сейчас - поискать.

– Каких?

– Чтоб тащил не в постель, а в загс. Да еще симпатичный. Да еще аспирант. Будет ученым...

***

Папа стоит и звонит в бубенчики. Ворот рубахи распахнут, лицо веселое, озорное. Звонит и звонит.

Рита открывает глаза. Телефон на тумбочке аж подпрыгивает от нетерпения.