Необычным получился и интерьер дома. Это стало заслугой не только архитектора, но и супруги поэта, которая внесла в оформление национальный колорит. Она украсила его старинными дагестанскими коврами, металлической и глиняной посудой. Как искусствовед и директор Музея изобразительных искусств, она хорошо знала особенности горского быта.

На втором этаже располагался кабинет Расула Гамзатова, который он постепенно обживал, скорее — одухотворял.

Среди памятных подарков, которые поэт забрал из старого дома, были две особенно дорогие ему реликвии — вышитый портрет отца и деревянное, с металлической насечкой унцукульское блюдо, красиво обрамлявшее портрет Махмуда из Кахаб-Росо. Он повесил их в своём кабинете, где они находятся и теперь.

Перед домом вьётся виноград, взбираясь на верхние этажи, а вокруг дома и позади него раскинулся сад. Дом получился очень необычным и красивым.

Построенный в 1984 году, дом поэта и сегодня выделяется своим оригинальным стилем и не затерялся среди роскошных особняков, возведённых в 1990-х годах.

В те годы в Махачкале бывало очень много туристов. Считалось, что в Дагестане есть тёплое море, высокие горы и Расул Гамзатов. Все хотели увидеть дом знаменитого поэта, а если повезёт, то и его самого. Агентствам ничего не оставалось, как внести остановку у дома Расула Гамзатова в туристический маршрут.

«К нему бесконечно шли люди, — вспоминал Тажудин Мугутдинов. — Шли государственные и политические деятели, писатели, учёные, его земляки, просто горцы и горожане, желающие сверить свои мысли с тем, что скажет Расул, шли поучиться, послушать и, наконец, просто поговорить, чтобы потом поразмыслить над тем, что он сказал, получить дозу бодрости и оптимизма.

Двери его дома всегда были открыты. Я даже удивлялся и, заходя к нему, говорил: “Расул Гамзатович, у Вас калитка во двор открыта, входная дверь открыта!” Поэт, посмеиваясь, отвечал: “А от кого мне закрываться?! От людей, что ли?”».

Не все люди были такими, какими их хотелось видеть Гамзатову. На него принялись писать жалобы и доносы в самые высокие инстанции, требовали проверить, откуда у народного поэта средства на такой дом в центре города.

«Да, злословили, говорили и о кирпичах, говорили о нетрудовых доходах, — улыбался поэт, беседуя с журналистом Феликсом Бахшиевым. — Но ведь я имел средства, у меня были деньги, заработанные честно, трудом. То был мой звёздный час: я был лауреатом Государственной премии СССР, лауреатом многих международных премий, получал высокие гонорары».

На мучивших многих вопрос о своём богатстве, который позже прозвучал в беседе с поэтессой Косминой Исрапиловой, Расул Гамзатов отвечал:

«Я не так богат, как считают многие. Беден — сказать тоже Бога боюсь. Со мной учился в Литературном институте поэт Виктор Гончаров. В то время ребята называли меня “бедным Расулом”. Как-то через тридцать лет он приехал ко мне в Махачкалу, увидел дом, награды и т. д. и сказал: “Я, как липка, ободран, а ты, как Липкин, стал богат”. Вообще, я довольствуюсь малым, нетребователен. Никогда не был скупым, как богачи. И не торговал лирой никогда. Но меня уже не называют “бедным Расулом”».

Высокие инстанции реагировали на возмущённые письма и явные кляузы, органы проверяли по служебной необходимости, но единственный вопрос, который возникал у проверяющих, был таким: «Нельзя ли получить автограф?» Как было отказать, если они предусмотрительно приносили с собой книги Гамзатова?

В той же беседе с Феликсом Бахшиевым поэт говорил: «Аура была тёплая в моём доме на улице Горького, 15. Там было лучше мне. К этому дому пока никак не привыкну. А тот дом помнит моих старых друзей. Отца. Маму: она была жива. Абуталиба с зурной. Аткая. Тот дом насыщен их теплом. Места в нём было меньше, конечно, но тепла больше. Душа была».

Об Абуталибе Гафурове, лакском поэте и мудреце, ставшем одним из главных героев книги Расула Гамзатова «Мой Дагестан», было уже немало сказано. Аткай Аджаматов, кумыкский поэт и прозаик, драматург и переводчик, тоже был удивительным человеком. В 1937 году был репрессирован, но доказать его вину не удалось даже следователям, не особо беспокоившимся о справедливости обвинений. Через полтора года его освободили. Он был искренним патриотом, и этого у него не отняли даже сталинские лагеря. Рассказывают, что однажды Аткай обзавёлся хорошими хромовыми сапогами. Тогда это считалось роскошью. А затем пошёл навестить приболевшую родственницу. Увидев, как бедно живёт её семья, Аткай оставил свои сапоги у её порога, сказав, чтобы их продали и купили себе еды. Так и ушёл, необутый.

Будь у него желание, Расул Гамзатов мог бы построить ещё один дом, и даже не один. Гонорары по-прежнему были обильны. Книги издавались, пьесы ставились, песни пелись. В 1985 году вышла новая книга «Колесо жизни», а вместе с ней — множество переизданий других книг, в том числе и переводов на языки народов СССР. В очередной раз перевели и «Мой Дагестан», на этот раз книга вышла на итальянском языке в переводе С. Танганелли. Получил Расул Гамзатов и премию «Лотос», присуждаемую Ассоциацией писателей стран Азии и Африки.