Девочка резко встала, подошла ко мне и обняла. Затем взгромоздилась на колени — как в те дни, когда была совсем маленькой.

— Спасибо.

Я погладил Лизу по голове.

А сам подумал, что где-то должен быть и третий вариант. Тот, где кибермансеры и боевые маги способны ужиться вместе. Тот, где человек с хорошим образованием, но без сверхспособностей, может чего-то достичь.

Утопия, конечно.

Ну, а вдруг?

Неделя прошла в сумасшедшем ритме.

Мы с Брукс готовили отряды на полигоне, истязали своих подопечных на арене и не забывали про совместные тренировки. Всё шло к пересмотру концепции тренировок и отказу от громоздких смешанных отрядов.

В воскресенье мы сидели на кухне дома в темпоральном пузыре, пили заваренный по всем китайским правилам улун и обсуждали грядущие нововведения.

— Отряды сдерживания — полный отстой, — решительно заявила Брукс. — Концепция боя изменилась, заметил?

— Угу, — кивнул я, сделав глоток из пиалы. — Боевые маги вообще ничего не решают.

— Почему не решают, — возразила Брукс. — В красных дистриктах — ещё как решают.

— Но не в темпоральных войнах, — улыбнулся я.

— Нет.

— Тогда зачем споришь?

— Я и не спорю. Хочу сказать, что для разных задач нужно подбирать разные инструменты. Мы совершили ошибку. Взяли имеющийся шаблон и попытались его адаптировать под себя. Фигня получилась.

— Полная. Ты сама видела, как легко расправляются с одарёнными хрономаги, действующие в связках.

— Не надо усложнять, — отмахнулась Брукс. — Достаточно двух человек, чтобы разнести в хлам любую группировку.

Я осмыслил услышанное.

— Ну, да. Только нужно работать со сдвигами. Пара секунд — и мы не перекрываем друг друга при заморозке хронопотока.

— Предлагаешь драться в двух временах?

— Почему нет. Один из нас будет редактировать историю, второй — видеть последствия изменений. Поверь, если рядом со мной упадёт труп врага, которого ты застрелила в прошлом, я не расстроюсь.

— А что с координацией через менталистов?

Прикидываю расклады.

— Они не нужны.

— В смысле?

— Ну, смотри. Если мы притормаживаем время, менталист выключается из игры. Если ты перемещаешься в прошлое — связи нет. Тогда нафига они нам? Проще использовать артефакт… ну, вроде того, что у Лизы.

— Хорошая игрушка, — признала Кимберли. — Но одноканальная. Поддерживать общение на нескольких линиях ты не сможешь.

— Без разницы. Мы же говорим о работе в парах.

— Тоже верно.

— Надо согласовать это всё с Голицыным. И поставить в известность ректорат.

— Они только обрадуются, — хмыкнула Брукс. — Ты же перестанешь оттягивать на себя ресурсы.

Ну, не так уж и перестану. Полигон будет задействован меньше, это да. Но мы продолжим тренироваться в яме. И ган-ката никто не отменит — это святое. Плюс выживание в параллельных мирах и теория призыва, а также восстановительные ауры и боевой транс. Все эти навыки у наших учеников надо развить. В противном случае, они погибнут, сражаясь с более подготовленными эмиссарами.

— Кто берёт на себя Голицына? — спросил я.

— Подбросим монетку.

Я сходил к себе в комнату, порылся в кошельке и нашёл никелевый рублёвый кругляш. Вернулся на кухню, сел на прежнее место, испытующе посмотрел на Кимберли.

— Решка, — сказала Брукс.

Монета взвилась в воздух.

Я выхватил кругляш, прихлопнул к тыльной стороне ладони и убрал правую руку.

— Засранец, — беззлобно выругалась Брукс. — Везучий сукин сын.

— Иногда.

— Ещё и душнила.

— Нет, ну вы слышали? — я притворно возмутился. — Вот получишь у меня сейчас.

Мы вскочили со своих мест.

— Я буду защищаться! — Ким бросила в меня пиалу.

Пришлось растянуться, поймав чашку носком левой ноги. Подбрасываю, ловлю, аккуратно ставлю на стол. И тут же к моей голове несётся ложка, которую я выхватываю двумя пальцами.

Обмениваемся ударными связками.

Брукс убегает в сторону лестницы на второй этаж, я настигаю её у бревенчатой стены. Блокирую удар коленом, бью в корпус, Ким отступает.

В какой-то момент мы оказываемся рядом.

Ким прижата спиной к брёвнам.

Я — напротив.

Лицо женщины совсем рядом, я чувствую её разгорячённое дыхание. Губы азиатки слегка приоткрыты. Мы смотрим друг на друга, и проскальзывает нечто…

Даже не знаю что.

Наваждение схлынуло.