Радецкого ответ устроил лишь отчасти.

— Ходят слухи, что вы отказались от хорошо зарекомендовавшей себя схемы отрядов сдерживания, — генерал-фельдмаршал смахнул воображаемую пылинку с кителя. — Почему?

— В темпоральных войнах это утратило смысл, ваше высокопревосходительство, — вмешался я. — Враг может атаковать до того, как мы наносим удар, переместившись в прошлое. Активно применяется заморозка хронопотока. В этих условиях боевые маги не помогут.

Генерал-фельдмаршал смерил меня тяжёлым взглядом.

Но дополнительных вопросов задавать не стал.

— Ускорьте подготовку, — отдал приказ император. — Мы испытываем острое желание увидеть первые результаты до наступления лета.

Здорово.

На дворе конец апреля.

Дедлайн — месяц с хвостиком.

— Уверен, что тебе это нужно? — пробурчал Волков, направляясь к винтовой лестнице. — Вряд ли там есть что-то, выходящее за пределы академической программы.

— Как знать, — я неопределённо махнул рукой.

Мы спустились на нижний ярус хранилища, и я сразу почувствовал изменение микроклимата. Воздух стал более сухим и прохладным. С непривычки захотелось кашлянуть.

Осматриваюсь.

Стеллажи были исключительно закрытыми, смахивающими на саркофаги для захоронения инопланетных гостей. Только вместо пришельцев внутри этих технологичных отсеков покоились документы. Старинные бумаги, датированные чуть ли не восемнадцатым веком. Дела, которыми занималась тайная канцелярия на заре своего существования. То, что перемахнуло за все мыслимые и немыслимые сроки давности.

— А где привычные классификаторы? — я скользнул глазами по торцу ближайшего стеллажа. — Тут всё маркировано годами и цифрами в скобочках.

— Забей на классификаторы, — хмыкнул следователь, уверенно лавируя в отливающем хромом лабиринте. — Они не имеют смысла. Если расследование велось в 1850-м году, ты будешь считать десятилетия?

Мы приблизились к очередному саркофагу.

Дополнительных пояснений не требовалось — я сразу понял, что достиг цели.

Видимо, по надписи:

«ОСНОВАТЕЛЬ».

Закрытый стеллаж казался герметичным. Часть запечатанных полок была прозрачной, нижние секции закрывались на манер фармацевтических боксов или привокзальных камер хранения.

— Здесь всё, что удалось собрать нашим предшественникам, — Волков тронул неприметный сенсор на торце устройства, включая внутреннюю подсветку. — Мне будет проще, если ты скажешь, что именно мы ищем.

— Я и сам толком не знаю. Любые факты, проливающие свет на личность Основателя. Я хочу выяснить, кто он такой.

Следак покосился на меня.

— И что это даст?

— Тимофей, у меня есть подозрение, что Безымянный Маг связан с «Эскапизмом». Я не могу подтвердить это фактами, но он имел чёткое представление о концерне. Дал инструкции своим последователям касательно моего появления. Сделал детальные прогнозы по войне с эмиссарами. Откуда ему известно всё это?

Волков переварил услышанное.

— А тебе? С чего ты взял, что Основателю не насрать на какого-то Макса Ву?

— Я разговаривал с одним из его учеников.

— Даже так?

— Просто поверь на слово.

Фискал пожал плечами.

И приложил большой палец к третьей сверху полке. Вокруг пальца соткался светящийся квадрат, началось дактилоскопическое сличение. Через пару секунд крышка саркофага разомкнулась. Круто, я даже не заметил стыка. Не иначе, коварная техномагическая разработка.

— На этой полке — шесть месяцев из жизни Основателя, — сообщил Волков. — А ещё — гипотезы о его происхождении.

— Так мало? — удивился я.

— Наши предшественники не были дураками, — Волков извлёк на свет божий увесистую тетрадь в кожаном переплёте с выцветшим золотым тиснением. — Поэтому теории поехавших маразматиков, сектантов и прочих блаженных никто не рассматривал. Этого добра хватает в анналах Магикума.

— Дружище, — я внимательно посмотрел на фискала, — а ты сам всё это читал?

— Не только я, — хмыкнул мой бывший куратор. — Думаю, все в Отделе перечитали. Каждый, кто сюда приходит, повёрнут на теории заговора. Дескать, правительство всё скрывало от простых смертных, но я избранный, и сейчас мне откроется ТАКОЕ…

Я расхохотался.

И взял наугад одну из коричневых папок. Аккуратно развязал тесёмки, раскрыл… и увидел пачку жёлтых бумаг. От руки написанные доклады, донесения, депеши. Небрежно нанесённые в углах резолюции, оттиски печатей с двуглавыми орлами… И, само собой, всякие устаревшие «яти», «еры», буквы «i» с точкой… Чёрт ногу сломит.