Известно могло быть настоящей Анриссе, а я ничего не знаю. Памяти мне не досталось, но предположить, что было дальше я могу.

– Всё равно не понимаю, - я с сомнением уставилась на новоявленных родственников. – Ваша сестра сама во всем виновата, почему же она обвинила во всём свою кузину? А эта ненависть? Откуда она взялась?

Дядюшка только удручённо покивал головой.

– Никто не знает, когда это всё началось. Наверное, когда Ларену к нам привезли. Моя сестра всегда была в центре внимания, а тут ей вдруг пришлось потесниться. Матушка Ларену постоянно хвалила: и вышивка у неё лучше, и голос красивее, и талия тоньше, а волосы гуще. А Симина завидовала. И вообще, кто вас женщин, разберёт.

Дядюшка настороженно нахохлился под недовольным взглядом жены. Возможно, госпожа Шелла своё недовольство выразила бы ещё иным способом, но послышался стук в дверь. Господин Льорд поспешно встал и вышел, чтобы через пару минут вернуться донельзя встревоженным и удрученным.

Сегодня ночью в ваш дом кто-то вызвал стражу, - видно было, что самого родича принесённые новости сильно встревожили. – Анрисса, скажи, когда ты вырвалась от напавших на тебя мужчин, они были живы?

Я похолодела от страха.

– Вроде… живы. По крайней мере, один так точно жив, я слышала, как мне вслед неслись ругательства. А второй… не знаю. А что случилось? Говорите, не молчите!

– В твоей комнате нашли два трупа. Тебя разыскивает стража, в связи с этим событием. Моя полоумная сестра заявила, что держала тебя под замком, так как ты грозилась сбежать из-под венца, и ничего о ночных визитёрах знать не знает, ведать не ведает. Объявила их твоими сообщниками. Якобы вы что-то не поделили, и ты их прирезала.

– Смешно! – у меня от возмущения перехватило дыхание. – Как, по-вашему, я могла прирезать двух здоровых бугаёв? К тому же, судя по всему, наёмников?

– Но на твоём платье были следы крови, - вдруг вспомнила «тётушка», с подозрением уставившись мне в лицо.

– Я защищалась!

— Вот так всем и говори, - кивнула мне госпожа Шелла. – Гайрос, девочку надо немедленно спрятать. Конечно, удачно замуж ей теперь не выйти, пятнышко на репутации останется, но и отдавать страже её сейчас нельзя. Тем более, если то, что ты мне сегодня рассказал, правда. Симина рано или поздно, но должна ответить за свои интриги. Отправь его светлости прошение, проси поставить тебя, как единственного ближайшего родственника с материнской стороны, опекуном юного барона, выразив недоверие методами воспитания Симины. Потребуй показать, в каких условиях живёт юный барон Кесил. И самого ребенка пусть тоже покажет.

– Но Дэл вчера сбежал, - я снова повернулась к «дядюшке».
– Вы нашли моего брата?

– Прости, девочка. Его ищут. Но пока никаких результатов.

– Но вы ведь продолжите поиск моего брата?

– Разумеется, я это дело не брошу, - покивал головой дядюшка. – Но, дорогая племянница, моя супруга права, чтобы действовать на законных основаниях, я должен подписать прошение о признании меня опекуном. Надеюсь, с твоей стороны не будет возражений против моей кандидатуры?

Я ответно тоже пару раз кивнула, благоразумно решив промолчать. Тревожный звоночек на задворках сознания давно уже трезвонил, намекая на осторожность. Меньше всего мне было нужно по незнанию влипнуть в очередные неприятности. Открыто обещать ничего не хотелось, но и выглядеть неблагодарной свинушкой тоже не было желания. В эти минуты я остро пожалела об отсутствии таких благ современной цивилизации как интернет и связь. Информации катастрофически не хватало. И времени. Взять передышку, осмотреться, подумать. Прямо сейчас я была не готова принимать никакие решения. А тем более, что-то обещать.

– Дядюшка, что-то мне не хорошо, - приложила ладошку ко лбу и начала медленно оседать в кресле. Надеюсь, обморок я смогу сымитировать.

– Ах, деточка! – тут же запричитала дядюшкина супруга. – Это от волнения. Я сейчас велю тебя отвести обратно в спальню и напоить успокаивающим отваром.

«Тётушка» засуетилась, развила вокруг меня бурную деятельность. Я же продолжала делать вид, что мне плохо, пока под нос не подсунули флакон с чем-то отвратительно пахнущим.

– Я всегда говорила, что всякая уважающая себя дама должна иметь под рукой нюхательные соли, - прокомментировала мой всхлип и кашель «родственница». Откуда-то появилась уже знакомая мне служанка. Подозреваю, болталась где-то неподалёку, ожидая распоряжения своих хозяев. Возможно даже, заранее получила какие-то распоряжения. Моя проснувшаяся паранойя почему-то отказывалась верить в бескорыстную помощь так называемых родственников.

– Госпожа Шелла, - с трудом просипела я, пытаясь отдышаться после оказанной помощи….

– Деточка, зови меня тётей, - прощебетала в ответ «тётушка», помогая мне нормально сесть.

– Тётя Шелла, - послушно повторила я. – Что-то у меня голова кружится….

– Кариса! – тут же распорядилась «тётушка», - помоги отвести мою племянницу в её комнату и найди успокоительные капли.

«Тётушка» развила бурную деятельность, мне же ничего другого не оставалось, как принять предлагаемую помощь и слушать всё, что говорят окружающие. Родственнице я пообещала, что попробую поспать, пожаловавшись на отвратительный сон сегодняшней ночью, и постоянные ночные кошмары, мучающие меня с момента катастрофы. Между прочим, чистую правду сказала!

– И не мудрено, деточка, - посочувствовала «тётушка», - столько всего пережить за столь короткое время да в твоём возрасте. Жрецы говорят: боги испытывают того, кому многое отпущено. Видимо, непростая у тебя будет судьба.

Я только про себя усмехнулась, подумав, что это ещё никто не знает про моё «попадание» и предыдущую жизнь. Куда уж проще?

Дэл мчался со всех ног, стараясь убежать подальше: и ото всех, и из дома. Обида жгла сердце, и было очень больно. Его маленький мир оказался разрушен подчистую. Отец ушёл за грань, а мать оказалась и вовсе чужой. Леди Кесил со своими детьми всегда была сдержана и холодна. Однако то, что он услышал в этот вечер, перевернуло весь его маленький мир. Одна сестра пока ещё была рядом, но Дэлу отчего-то стало казаться, что и она изменилась, стала другой. Его Риска была подругой, участницей проказ и каверз. Разница в четыре годы играла свою роль, но в поместье круг общения сильно ограничен. Сестрице запрещено было любое общение с деревенскими, она злилась и бунтовала, а Дэлу это было только на руку. Убегать вместе в лес или на речку было гораздо интереснее, чем в одиночку. К тому же Анрисса ничуть не хуже, чем любой из деревенских ребят умела плавать, легко могла насадить на крючок червяка, а при желании и по ушам надавать тоже была способна. Мать же Риску постоянно шпыняла и третировала, жаловалась на её непослушание отцу. За что сестрёнку часто наказывали. Теперь-то Дэл понял причину многих ранее непонятных ему вещей, но легче от этого не становилось. В груди жгло. Обида на весь мир требовала выхода. Хотелось забиться в какой-нибудь уголок и поплакать, чтобы никто не видел и не мешал.