Народу внутри оказалось довольно много, и большая часть из них сгрудилась вокруг сидевшего на небольшом возвышении старика, который не по-старчески звучным голосом что-то рассказывал внимавшим слушателям. Линьсюань прошёл к боковому свободному столику, и к нему ту же скользнул слуга, шёпотом осведомившийся, что угодно господину бессмертному.

– Чая, – коротко сказал Линьсюань, усаживаясь на подушку.

– Какой сорт предпочитает господин?

– На ваше усмотрение.

Слуга исчез, оставив Линьсюаня размышлять о том, почему заклинателей зовут бессмертными – как раз бессмертными-то они как правило и не были. Живучими – это да, но достичь подлинного бессмертия удавалось немногим, и для этого обычай требовал удалиться куда-нибудь в горы, как это сделало предыдущее поколение учителей их ордена, дабы никакие земные страсти и заботы не отвлекали от процесса совершенствования.

Но факт оставался фактом: «бессмертный» было стандартным вежливым обращением к их братии, чему Андрей несколько удивился ещё в процессе чтения.

– Господин, – снова возникший рядом слуга принялся расставлять чайный прибор, а также тарелочки с закусками, о которых Линьсюань не просил.

– Вам придётся отправиться за платой в орден, – предупредил несколько обескураженный таким оборотом заклинатель. – У меня при себе денег нет.

– Разумеется, господин бессмертный, – слуга не моргнул и глазом, и Линьсюань перевёл дух. – Господин собирается на ночную охоту?

– Господину просто нечем заняться, – хмыкнул Линьсюань. – Вот он и шляется без дела.

Слуга немного неуверенно улыбнулся. В этот момент в чайную вошли ещё посетители, и разносчик, торопливо поклонившись, умчался к ним. К облегчению Линьсюаня, отнюдь не уверенного, что сможет поддержать праздную беседу о материях, о которых он до сих пор имеет довольно смутное представление.

Он отхлебнул зелёного чая – не сказать, чтобы такого уж вкусного, но сойдёт – и отправил в рот кусок какого-то овоща в соусе, оказавшийся весьма острым. Настолько острым, что разобрать, что же он жуёт, так и не удалось. Линьсюань сделал ещё один глоток, смывая вкус, от которого начало печь даже губы, после чего потянулся к тому, что выглядело как земной хворост – полоски из теста, обжаренные во фритюре. На проверку хворост оказался тем, чем выглядел, только был не сладким, как он привык, а солёным.

Так, продолжая потихоньку дегустировать содержимое тарелочек, он прислушался к тому, что размеренно говорил сказитель, или как он тут называется. Посетители внимали ему по большей части молча и внимательно, только иногда начинали перешёптываться.

– …Императора убили в его же покоях – говорят, его любимая наложница до последнего отказывалась уходить и умоляла мятежников пощадить его величество. Она погибла вместе с ним. Императрица Хуан Дэ пыталась бежать подземным ходом из дворца вместе со своим самым младшим сыном Цзюэ Ванем. Но их схватили на улицах столицы и убили, не пощадив и младенца. Так пала династия Цзюэ, столько лет правившая в Поднебесной!

Сказитель оглядел притихших слушателей и сделал глоток из своей чашки.

– Не успели их тела остыть в могилах, как Чжэн Гуан надел венец, сел на трон и объявил себя императором. Но правосудие Небес настигает каждого! На пятнадцатом году провозглашённой им эры Баоин войска вновь ворвались в императорский дворец, перешагнув через труп императора. И теперь уже императрица Жун Иньлин бежала тем же подземным ходом, унося с собой новорожденного сына! Увы, их конец был тем же самым. Так предводителю мятежников вернулось совершённое им зло.

Линьсюань не глядя сунул в рот что-то ещё, на вкус оказавшееся сладким. Историю Чжэн Гуана он знал, но вот что предыдущая императрица с ребёнком точно так же пыталась спастись подземным ходом, как и её преемница, оказалось для него новостью. В романе падение династии Цзюэ обрисовывалось в самых общих чертах, ибо для сюжета было в целом несущественно. Между тем один из внимавших сказителю слушателей вдруг возразил:

– А разве Чжэн Гуан, свергнув императора Цзюэ, сделал злое дело? Династия Цзюэ утратила добродетель и милость Небес, а Чжэн Гуан попытался возродить благое правление и спасти Поднебесную!

– Вы считаете, что Чжэн Гуан был добродетелен? – брови сказители встопорщились от возмущения. – Это был тиран, подобный Цзе и Чжоу Синю**! Сколь невежественным надо быть, чтобы не знать этого!

Линьсюань тихо хмыкнул и налил себе ещё чая. Да, такова была официальная «линия партии», то бишь правящих ныне заклинателей: Чжэн Гуан был тиран и злодей, и правильно мы сделали, что его уничтожили. А раз он плох, то свергнутая им династия, разумеется, перешла в разряд хороших. Вот только простой народ этой линии не разделял, что характерно, и последующие события должны были наглядно это доказать. В конце концов, не так уж много времени прошло, ещё полно тех, кто может сравнить, как жилось людям при Цзюэ, при Чжэне и сейчас.

– Да где уж нам знать вежество, – нахально заявил кто-то. – Грамоте не обучены. Да только при императоре Чжэне поля не жги и в дома не врывались. И не угоняли никого.

– И налоги выровняли, – добавил кто-то.

Сказитель обвёл оппонентов недовольным взглядом, после чего неожиданно указал на мирно сидевшего в своём углу Линьсюаня:

– Тогда спросите у бессмертного заклинателя, хорош ли был император Чжэн, или нет!

Все обернулись к Линьсюаню. Интересно, подумал тот, сказитель говорит то, что действительно думает, или просто привык доносить до слушателей правильную для властей точку зрения? Вот только области, живущие под властью ордена Линшань, отличались куда большей свободой суждения, чем другие. Вероятно, потому, что в отличие от большинства заклинателей, издавна служивших только себе, их орден изначально был создан самими императорами – в попытке создать противовес набравшим слишком большую силу заклинательским кланам. В разборки Чжэна и Цзюэ Линшань вмешиваться не стал, но после спокойно сотрудничал с новым правителем. Трудно сказать, почему представители ордена не участвовали в решающей битве, в которой погиб император Чжэн Гуан – а вовсе не на пороге своего дворца, как можно было подумать, выслушав сказителя – возможно, потому что всё произошло слишком быстро. А может, император просто не решился довериться заклинателям, когда восстали их собратья. Так или иначе, руководство Линшаня приняло изменившиеся правила игры, договорилось с победителями и вошло в новую элиту, но в отношении прошлого заняло нейтральную позицию, не порицая и не восхваляя никого из участников династического кризиса.