– Ты уже бывал здесь? – Лилит встает так, чтобы между нами оказался стол, - Только не ври мне, - предупреждает она, и хватает стеклянную вазу, держит ее прямо перед собой.

– Нет, - отвечаю я, пристально глядя ей в глаза, - Я удивлен так же, как и ты.

– Твоим планом было привести меня сюда? – ее слова ранят, как осколки стекла.

– Зачем? – мой голос ломается от едва сдерживаемого гнева.

– Почему тогда она называет тебя «хозяином»?!

Я опускаю взгляд на ее побелевшие от напряжения пальцы, сжимающие вазу и ярость испаряется.

– Наверное, потому что, мой прадед уже был здесь, - провожу рукой по волосам, будто пытаюсь упорядочить свои мысли, но не хрена не выходит, - Лили, я не причиню тебе вреда.

Она смотрит на меня, как на аристократа. Чувствую знакомый тошнотворный толчок в животе. Кислый комок обжигает горло. Помедлив, она всё-таки ставит вазу на место, но следит за каждым моим движением.

– Я думал ты мне доверяешь, - я отворачиваюсь от нее, и смотрю на свои ладони, покрытые красно-бурыми разводами чужой крови. По спине пробегает неприятный холодок, и я чувствую легкое головокружение.

– Прости, - поколебавшись, выдает Лилит.

Неловкость между нами возрастает, но я слишком зол или обижен, чтобы говорить с ней.

– Я могу отсюда позвонить? – обращаюсь к голосу и сажусь в кресло, вытянув перед собой ноги. С моих ботинок капает грязь, и оставляет некрасивые следы на отполированном до блеска деревянном паркете.

Лилит осторожно снимает свою обувь и ставит на полку рядом с другими. Неуверенно осматривается. Ищет пути отступления, будто я превращусь монстра. В чудовище… В отца. Я сжимаю руку в кулак так сильно, что ногти оставляют кровавые полумесяцы на коже.

– Да, конечно, - приветливо произносит женский голос, и я выпрямляюсь,- Назовите код, пожалуйста.

– Код? – хмурюсь я,- Что еще за код?

– Назовите код, пожалуйста,- повторяет она и ждет ещё несколько секунд, - В услуге отказано, прошу меня извинить. Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать, хозяин?

Мои плечи разочарованно опускаются вниз.

– Можно меня так не называть, - поморщившись, прошу я.

– Я не понимаю, перефразируйте ваш ответ, пожалуйста, хозяин.

Я встречаюсь с Лилит глазами и это подобно удару в грудь. На секунду кислород перестает поступать в горящие огнем легкие.

Она мне не верит.

– Забей, - хрипло говорю я и поднимаюсь на ноги.

Мы быстро обходим помещение. Кроме просторной гостиной и кухни, здесь две ванные комнаты и уютная спальня с большой кроватью. Все вещи остались на своих местах, словно хозяин вышел отсюда несколько минут назад. Не смотря на все усилия, я не могу понять, что это за место, и для каких целей оно здесь.

– Это бункер, - с вызовом говорит Лилит, намереваясь обрушить на меня град упреков и обвинений.

– Похоже на то, - я устало тру лицо, - Давай приведем себя в порядок и потом всё обсудим.

– Хорошо, - спустя целую вечность отвечает она.

Из-за стольких бессонных ночей мы выглядим ужасно. Каждая клеточка моего тела болит и дрожит от усталости. В голове стоит туман. Мокрая одежда пропиталась потом, кровью и грязью. Я чувствую, как воняю.

– Наверняка, здесь есть какие-нибудь чистые вещи.

Я оказался прав. В спальне целая гардеробная из новой разноцветной одежды. Здесь не оказалось однотипных вещей, похожих одна на другую. Не было и разделяющих бело-синих цветов, будто их сознательно избегали.

– Выбирай любую.

Я слежу, как Лилит скрывается за дверью, и сам направляюсь в ванную комнату. Все тело ломит, и от яркого света болят глаза. Я быстро стягиваю с себя грязную одежду и забираюсь в душ.

Шок отступает и меня начинает трясти.

– Сделать погорячее, хозяин?
– спрашивает женский голос, - Температура вашего тела понизилась до критической отметки.

От этого обращения, я скриплю зубами.

– Спасибо, - кипяток обрушивается на меня и почти обжигает ободранную до крови кожу, но я не жалуюсь. Ванная наполняется паром, и становится тяжело дышать. Я смываю с себя кровь, и многодневную грязь.

Выхожу из душа, обернув полотенце вокруг бедер.

– Когда я был здесь последний раз? – я беру в руки станок. Рассматриваю его со всех сторон. Первый раз вижу такие неудобные лезвия.

– Несколько дней назад.

Я режусь и на коже выступает кровь.

– Это невозможно, - споласкиваю бритву.

– Но это так, хозяин.

Мой прадед решил уйти на покой, когда мне исполнилось десять. Теперь он лежит в криокапсуле и никак не может посещать бункер.

– Какой сейчас год?