У нас нет воды, еды и оружия, нет даже места для ночлега.

– Будем идти дальше, пока можем, - Лилит решительно шагает вперед.

«Или пока не умрем», - бьется в голове назойливая мысль.

Мороз усиливается с каждой минутой, звонкий скрип от наших шагов больше меня не беспокоит. Мозг становится будто резиновым и все звуки кажутся приглушенными. Пронизывающий ветер забирается под футболку и сковывает движения. Я еле переставляю ноги, несколько раз проваливаясь в сон прямо на ходу.

Иней оседает на ресницах и волосах Лилит. Сильный порыв ветра практически сбивает меня с ног. От мороза, промокшая от пота футболка стоит колом, и я не чувствую своего тела. Я дую на руки, пытаясь растереть ими замерзающее лицо. Лилит прислоняется щекой к стволу одного из обледеневших деревьев и неожиданно сползает вниз.

– Нужно идти, - онемевшими губами настаиваю я, но почему-то тоже опускаюсь рядом с ней.

– Немного отдохну, - она устало приваливается ко мне, и сильно дрожит.

Не выдержав, я беру ее на руки и усаживаю к себе на колени. Прижимаю к своей груди, пытаясь согреть, и чувствую тепло. Такое желанное тепло.

– Помощь твоего волка нам бы сейчас не помешала, - стуча зубами поддразниваю я.

– И когда он стал моим? – Лилит поднимает голову и пытается строго посмотреть на меня.

– Ты ему нравишься, - тянусь к ней и убираю за ухо заледеневшую серебристую прядь, мои пальцы задевают ее похолодевшую щеку.

– Ну, не знаю,- бормочет Лилит и я рассеянно усмехаюсь.

Она запускает ледяные руки под мою футболку. Но я не чувствую ничего, кроме этого дикого холода и усталости. Мои зубы стучат и я боюсь менять положение, предпочитая вообще не двигаться. Наши слабые попытки согреть друг друга уже не помогают. Меня клонит ко сну.

– Что едят аристократы? – вдруг спрашивает Лилит.

– Правда хочешь услышать? – хриплю я.

– Самое время поговорить о еде, не находишь?

– Ладно, - сдаюсь я.

– Что подают на приемах? Я всегда пыталась разглядеть, но показывали только ваши начищенные задницы.

Я смеюсь и ледяной воздух проникает глубже, вгрызается в мою плоть колючими иголками.

– Чаще всего устрицы, омары и лангусты, - не смотря на жуткий холод, мой желудок пронзают голодные спазмы.

– Лангусты, - мечтательно повторяет Лилит, словно хочет пробовать их на вкус, - Что это?
– она поднимает голову, кажется, ее глаза светятся изнутри, как тлеющие угли.

– Ракообразные, - прислоняюсь затылком к стволу, - Тонкий, чуть сладковатый на вкус, никакого намека на запах рыбы, - мой рот наполняется слюной и я сглатываю.

– Звучит божественно, - с ее губ срывается стон, - Но я бы не отказалась и от куска черствого хлеба, - Лилит прижимается ко мне всё сильнее или может быть, это делаю я, в тщетной попытке согреться.

– Знаешь, я рад, что мы остались в живых…

– Ненадолго, - печально подмечает она.

– … и что ты оказалась здесь со мной, - признаюсь я, северный ветер не дает мне нормально дышать, высасывая остатки тепла и я проглатываю некоторые звуки.

– Все-таки решил покаяться?

– Типа того, - перевожу взгляд вдаль, с неба начинают сыпаться крупные хлопья снега и нас медленно засыпает снегом.

– Будь у тебя выбор, ты бы никогда не захотел оказаться тут с измененной, - глухо говорит Лилит.

– Я давно не думаю о тебе так, - я закрываю глаза.

– Вот ты и попался, - она шутливо бьет меня в грудь, пробую улыбнуться, и не могу. Новый порыв ветра заставляет меня втянуть в себя ледяной воздух. Легкие словно становятся меньше.

Теперь остается только ждать.

Ждать конца...

Отец отобрал у меня свободу выбора, как мне жить, и… как мне умирать. Ему не составит труда разыграть убитого горем отца. Может быть, мама тоже прольет слезу. Единственная, кому будет не все равно, это тата…

Голова отказывается работать, как надо. Постепенно дрожь проходит и по телу разливается приятная теплота. Лилит молчит, и кажется, спит. Наклоняюсь к ней.

– Не спи, - едва слышно шепчу ей в волосы, - Нельзя спать, – нащупываю ее пальцы и легонько сжимаю ладонь, - Говори со мной, можешь даже гадости, только не молчи.

– Наверное, я исчерпала весь свой словарный запас, – Лилит не может даже поднять голову, - Тем более, я всю жизнь мечтала умереть с аристократом в обнимку.

– Это ещё один повод остаться в живых, - невнятно отвечаю я, - Еще не поздно. Просто скажи. Скажи, что я тебе нравлюсь.