— Зайдем в домик, передохнем и поедем дальше, — сказал Федор.

— А вдруг там черти. — испугалась Майя.

— Не бойся, здесь живет рыбак, — успокоил ее Федор. Он спешился и помог Майе слезть с коня.

Федор передал ей повод и скрылся в домике. Вскоре он выглянул из двери:

— Майя, привяжи коня к дереву и иди сюда.

Майя привязала лошадь и нерешительно пошла к домику. Переступив порог, она услышала запах жареной рыбы. Федор уже успел истопить печку и подогреть на вертеле несколько карасей. В тесном домике никого не было. В одном углу лежала пустая постель. Хозяин, видимо, ушел на промысел.

— В тот раз, проезжая мимо, я тоже заходил сюда. Хозяин дал мне тогда тымтай с жареными карасями. Бери, Майя, угощайся. — Федор протянул Майе большого карася.

— Разве можно без спроса? — удивилась Майя. — А вдруг нас застанет хозяин?

— Я знаю хозяина, он добрый.

— Но ты ведь сам взял.

— Ну и что же? Я ведь лишнего не беру.

Майя с аппетитом поела жареной рыбы, и до того ей хорошо и радостно стало, что она весело улыбнулась Федору:

— Есть ли на свете люди счастливее нас?! — И положила свою голову ему на грудь.

На третьи сутки они добрались до Кобяйской низменности. Местность эта — болотистая, кочковатая. Комары и мошки тучами носились в воздухе, слепили глаза, мешали дышать. Измученные, покрытые волдырями от укусов. Федор и Майя дотащились до Намского улуса. Один старик, знакомый Федора, рассказал, что вокруг рыщут батраки Яковлева, ищут пропавшего коня.

У Федора похолодело в груди. Он покосился на Майю, желая узнать, какое впечатление на нее произвели слова старика, но та, казалось, не слышала его. Ей хотелось поскорее добраться до места и отдохнуть после изнурительной дороги.

Федор и Майя сели на лошадь и поехали дальше. Измученное животное еле перебирало ногами, отмахиваясь хвостом и головой от наседавшего гнуса.

— Вот это моя долина, — тихо сказал Федор.

— Наконец-то приехали, — обрадовалась Майя.

— Нам нельзя ехать к Яковлеву, он зол на меня за лошадь, и нам худо будет. Не так далеко отсюда, в Кильдемцах, живет один купец, я его знаю. Поедем-ка к нему.

— Нет, поедем к Яковяеву. Пусть отдаст дом твоих родителей, чтобы нам было где жить.

Майя думала, что ей, дочери Харатаева, Яковлев не посмеет отказать.

Они медленным шагом поехали мимо дома Яковлева. Возле ворот в тени сидела Авдотья, жена головы. Увидев Федора и Майю, восседавших на одной лошади, хозяйка не очень удивилась. На Майе было чистое ситцевое платье хорошего покроя, и хитрая Авдотья догадалась, кого Федор привез. «Это та, которая отвергла нашего Федорку». Чтобы все слышали во дворе, она громко загорланила:

— Свадебный поезд приехал! Какой роскошный! Наш батрак привез молодую жену, дочь головы Харатаева.

Лицо Майи покрылось краской, в горле застрял горький комок, на глаза навернулись слезы. Ее впервые в жизни унизили.

В это время со двора выскочил огромный лохматый серый пес и с яростным лаем набросился на седоков. Майя от испуга задрожала и громко крикнула:

— Уберите пса!.. У вас даже собаки набрасываются на людей из-за угла!

Федор стегнул поводом коня и отъехал от ворот.

— Ах ты, негодница, собакой меня обозвала! — закричала вслед Авдотья.

— Ты зачем ее дразнишь? — спросил Федор, когда они отъехали подальше. — Теперь нам от нее жизни не будет.

— Пусть знает, что я не дам ей сесть себе на голову, — решительно ответила Майя.

Разъяренная супруга головы взбежала на крыльцо и закричала:

— Где ты?.. Выходи, встречай Федора с женой! — Она настежь распахнула дверь и, тучная, запыхавшаяся, остановилась у порога.

Яковлев сидел с улусным письмоводителем и проверял сведения о податях, представленные наслежными старостами. «Уж не рехнулась ли она?» — подумал Яковлев, удивленно глядя на Авдотью.

Лицо ее, плоское и продолговатое, стало багровым, точно луна на шестой день полнолуния в декабре.

— Ты что пугаешь людей своим криком? Спокойно не можешь говорить?

Яковлев привык покрикивать на стариков и старух, приходивших к нему в управу с жалобами на притеснения, и тон этот усвоил при обращении с женой.

— Говорю, Федор твой вернулся. И не один, а с женщиной. Там такая красавица! Наверно, дочь Харатаева привез.

Теперь на лице Яковлева выступил багрянец.

— А коня… — выдавил голова.

— Привел, привел. Первый раз сам дал ему коня, одел, как княжца, и послал свататься. Во второй раз он без спросу поехал. — В голосе Авдотьи слышалась издевка. — А в третий раз он что-нибудь такое сотворит!