Яковлев обрадовался, что любимый конь нашелся, и уже спокойно сказал:

— Говоришь, с женой приехал. Что ж, лишняя батрачка нам не помешает.

Авдотья вспылила:

— Обрадовался, старый дурак! Сейчас она ни за что ни про что обозвала меня собакой. Погоди, ты тоже попадешься ей на язык. Она не посмотрит, что ты голова. Дожила, на старости лет собакой назвали. — Из раскосых глаз Авдотьи побежали слезы.

— Как? Обозвала тебя собакой? Ты, наверно, что-нибудь ей сказала?

— А хотя бы и сказала! — Авдотья затрясла большими кулаками. — Подумаешь, недотрога. Разве порядочная женщина повесится батраку на шею? А ты сиди помалкивай. Так она придет и пырнет тебя ножом. Ты досидишься.

Крик Авдотьи взвинтил Яковлева. Нет, он поговорит с Федором, спросит, где он в течение десяти суток гонял коня. И у этой спросит, за что старую женщину, мать семейства, собакой обозвала.

Яковлев позвал слугу Малаанайа и послал за Федором.

Федор и Майя вошли в юрту, где жили батраки. Весеннее солнце плохо освещало юрту сквозь крошечные оконца. В ней стоял полумрак. Слепая Федосья сидела и на колене сучила из конской гривы веревку. Девушка, одетая в рваное платье, заквашивала молоко. Это была Маланья. Увидев Федора, она воскликнула:

— Бабушка Федосья, ваш сынок Федор вернулся! Живой, здоровый!

Федосья повернула голову к двери:

— Федор, приехал? Где ты пропадал так долго, куда ездил?

— Ездил по делам, не так далеко отсюда.

В юрту вошли батрачки и стали рассматривать Майю. Услышав перешептывание, старуха спросила:

— Вы о чем там шепчетесь?

Девушки притихли, смущенные. Только Маланья, быстро взглянув на Майю, сказала:

— Бабушка, ваш Федор не один.

— Милый, с кем ты приехал? — спросила Федосья.

— С женой, бабушка. — ответил Федор.

Девушки, сдерживая смех, прыскали. Старуха, словно рассердившись, повернула к ним свое лицо. Те притихли. Федосья обратила свои незрячие глаза к Федору.

— Ну-ка, покажи свою жену. Как звать ее, откуда?

Майя подошла к старухе и протянула ей руку. Слепая взяла руку, провела по ней шершавыми ладонями, пощупала платье.

— Зовут меня, бабушка, Майей. Родилась я и выросла на Вилюе.

— У тебя, доченька, мягкие, нежные руки, не такие, как у наших девушек. Как бы я хотела посмотреть на тебя и на своего сыночка Федора!.. Девушки, согрейте чайник, — распорядилась Федосья. — Мои дети с дороги проголодались.

— Сейчас вскипячу. — сказала худая бледная батрачка Варвара и, налив в зеленый закопченный чайник воды, поставила в печку. Другая девушка подбросила в печку дров и поставила варить кашу.

По дороге Федор много рассказывал Майе о Федосье, и Майю как-то сразу потянуло к старухе, будто она знала ее давным-давно.

Как только чайник вскипел, на пороге показался Малаанай. Широкое, тупое лицо его было хмурым.

— Федор, бегом к хозяину!

— Подождет. Попью чаю и приду, — спокойно ответил Федор.

Малаанай повысил голос:

— Некогда чай распивать! Иди немедленно! Хозяин зовет!

— Иди, Федор, раз хозяин вызывает, — сказала Майя.

Федор вышел из юрты, хлопнув дверью. Опечаленная Майя сидела на ороне и смотрела на пол, слушая разговоры батрачек.

— Ох, и перепадет Федору за коня… — покачала головой Варвара.

— А может, ничего и не будет, — желая успокоить Майю, вставила Маланья. — Не идти же ему пешком за женой в такую даль.

Варвара сняла с огня чайник, поставила на стол, достала с полки белую чашку и сухую лепешку.

— Садись, Майя, пить чай.

Майя была голодна, но как она сядет есть без Федора?

— Я подожду Федора, — ответила она. — Вместе с ним поужинаю.

Майя терпеливо сидела и ждала мужа. Почему-то время идет очень медленно, когда ждешь.

Яковлев сидел в первой комнате один и тоже ждал Федора. Федор молча переступил порог и остановился, хмуро глядя на хозяина. Тот сидел сердитый, тяжело сопя.

Федор, потоптавшись у порога, спросил:

— Зачем звали меня?

— Говорят, ты привез жену. Это правда?

— Правда, раз говорят, — неохотно ответил Федор.

— Откуда жену себе взял? Как зовут ее? Чья она?

— Майя. Семена Харатаева дочь.

— Вот как! — Яковлев даже встал. — Почему же соврал тогда, скотина? — Он побагровел от ярости и забегал по комнате.

Федор стоял и наблюдал за каждым движением хозяина, готовый ко всему.

— И что дал твой тесть в приданое? — с издевкой спросил Яковлев.

— Ничего.

— Как же так? Такой богатый человек, выдал замуж единственную дочь и вдруг — ничего. Почему?