«Неужели Федор так напился, что никак не найдет двери, бродит вокруг», — подумала Майя. Она встала с орона, вышла в сени, подошла к двери, тихо спросила:

— Это ты, Федор?

Послышался топот людей, отбегающих прочь.

Майя нажала на дверь, чтобы открыть. Дверь не открывалась — она была подперта снаружи чем-то тяжелым. Майя затряслась от испуга. Дрожащими руками она заперла двери и вернулась в постель. Сердце гулко стучало, заглушая все остальные звуки. Теперь топот слышался у окон. Похоже было, что к закрытым ставням приваливают какую-то тяжесть, отчего ставни закрывались плотнее. Майя натянула на голову одеяло, с трудом удерживая крик ужаса, готовый вырваться из ее груди…

Кресты еще днем привезли из лесу на двух волокушах и с наступлением сумерек подвезли и сложили их за юртой Авдотьи. Старуха видела, как Толлор Николай увел Федора из дому, как Майя стояла у ворот и смотрела им вслед.

Как только стемнело, Авдотья велела Чэмэту Семену и Бороннуру Афанасию загородить дверь и окна дома сырыми осиновыми крестами.

Когда дверь и окна были завалены, Авдотья принесла в берестяной посуде керосин и облила углы дома.

— Господи, создатель всего живого, помилуй нас, — крестясь, забормотала она. — Седобородый дух пламенного огня, слизни злого духа своим языком, преврати его в дым и черные угли.

Семен и Афанасий тоже стояли и крестились, подражая Авдотье.

Старуха трясущимися руками достала из-за голенища торбаса спички, зажгла одну.

— Господи, помилуй и спаси… — Авдотья ткнула горящей спичкой в бревно, политое керосином, и заспешила к другому углу.

Дом загорелся с четырех углов, во дворе стало светло. Черная копоть и пламя с треском рвались в небо. Афанасий и Семен стояли молча и смотрели, преисполненные торжественным чувством, — они спасают людей от демона.

Из дома вырвался громкий крик Майи и плач ребенка. Эти крики словно разбудили Семена и Афанасия, страшно напугали их. Семен подбежал к старухе:

— Что же мы делаем?.. Там люди!..

— Замолчи! — крикнула старуха. — Демон мутит твой разум! Молись богу!..

Семен стал торопливо креститься.

«Гори-гори, чертово семя! — торжествуя, думала Авдотья. — Теперь тебя никто и ничто не спасет». Она повернулась и не спеша побрела к юрте. За ней, понурив головы, поплелись Семен и Афанасий.

Майя, лежа под одеялом, слышала во дворе какой-то треск — так трещат в печке сухие дрова. Она высунула голову из-под одеяла. В нос ей ударил едкий запах дыма. Сквозь щели в ставнях пробивалось пламя. Одна ставня загорелась. Оконные стекла стали с треском лопаться, пламя ворвалось в дом, заполнив его дымом. Майя схватила Семенчика, завернула его в одеяло, бросилась к двери, отперла ее и толкнула ногой изо всей силы. Дверь немного открылась. В сени, через дверь, рванулось пламя.

— Федор!.. — не своим голосом закричала Майя, разбудив Семенчика.

Перепуганный ребенок, задыхаясь от дыма, тоже закричал. Майя, обняв ребенка, легла с ним на пол. Стало немного лучше дышать.

«Сгорим заживо…» — мелькнула мысль у Майи. Вскочив, она схватила за печью полено, подбежала к окну, стала бить в ставни, но они не открывались.

— Ма-а-а-а! — кашляя от дыма, закричал Семенник.

В это время загорелся потолок дома, взялся сплошным огнем, наружная дверь тоже горела…

Авдотья скрылась в юрте, а Семен с Афанасием стояли во дворе, слыша крик в доме, и не знали, что делать. Семен порывался броситься в горящий дом, чтобы спасти хотя бы ребенка, но не решался.

В лесу кто-то громко запел. Семен по голосу узнал Федора.

— Федор, — испуганно прошептал Афанасий и убежал в лес, в противоположную сторону.

Из юрты вышла Авдотья. В лесу перестали петь. Семен подбежал к быкам, отвязал их, вскочил на одного верхом.

— Садись скорее на волокушу! — крикнул он Авдотье. Быки галопом побежали по дороге.

Федор, не торопясь, возвращался домой, спотыкаясь о корни деревьев. Он не очень твердо держался на ногах, но был доволен и весел, шел и во все горло пел плясовую песню, которую всякий раз вспоминал во хмелю…

Выйдя на опушку леса, Федор увидел пожар… Дом его стоит на отшибе, на том месте, где полыхает огромный костер… В одно мгновение хмель прошел у Федора, он побежал по дороге, к горящему дому.

— Майя!.. Семенчик!.. — закричал он, вбежав во двор.

Стены дома взялись пламенем. Федор отбросил тяжелый крест, которым была завалена дверь, распахнул горящую дверь, вбежал в сени:

— Майя!.. Семенчик!..

Внутри дома стоял треск, дым забивал дыхание, слепил. Федор лег, пополз к орону. На нем загорелась одежда: