***

Далию завели в камеру, темнота поглощала весь и так слабый свет, заставляя щуриться в попытке рассмотреть хоть что-то. Помещение было всего пару шагов в длину, и столько же в ширину, напоминая тесную мышеловку. Крохотное окошко выходило на улицу, но там виднелись лишь камни дороги. Из соседней камеры доносились звуки плача, стонов и тихого шёпота. Девушка вцепилась в прутья, отсекающие камеру от общего коридора, и смотрела в след уходящей дальше стражницы.

— Постойте! Я не рабыня! Вы ошиблись, постойте! — голос испуганной Далиии почти перешёл на истерический крик, когда она пыталась дозваться демонессу. — Прошу, Вас… Не уходите…

Послышался чей-то сдавленный смех, похожий на кашель. Сдавленный и сдерживающийся по началу, он перешёл в хохот со всех сторон. Остальные заключённые потешались над новой соседкой, что, как и прошлые беглецы, пыталась донести ошибку стражей.

— Смешная девка, — прокаркал сорванный голос совсем рядом, из соседней камеры, сквозь прутья, вытянулась изрезанная рука. Далия с ужасом смотрела во что превратились некогда женственные ногти и ладонь. — Все так кричат, пока за них не берётся палач. Кх-ха. А там уже быстро старого хозяина выдают. Кх-х-х.

Услышав кашель соседки, Далия отпрянула от решётки и забилась в угол. Опустившись по каменной стене, она обхватила колени руками и спрятала в них лицо. По щекам потекли слёзы, которые девушка даже не пыталась сдержать. Когда по коридору разносились тяжёлые шаги, она затихала и задерживала дыхание. Страх вцепился в девушку, и своими когтями сжимал внутренности, грозя заморозить и уничтожить их.

Далия потеряла счёт времени. Казалось, прошла целая вечность, после того как она очутилась в этом кошмарном месте. Дорожки слёз высохли, и теперь неприятно стягивали кожу. Пальцы, что крепко сжимали ткань дорожного платья, занемели и почти не шевелились. Чуткий слух словно отключился, прекратив воспринимать крики и стенания несчастных заключённых.

Яркий свет факела озарил камеру, больно ударив по привыкшим к тьме глазам. Стражник, старательно освещая комнатушку, отпёр решётку. Грубо схватив девушку за руку, он рывком поднял её на ноги, не обращая внимания на прозвучавший стон боли. Идя широкими шагами и явно спеша, демон не заботился о спотыкающейся на каждом шаге девушке. Приведя её к металлическим дверям, он распахнул их и втолкнул Далию внутрь. Дверь громко захлопнулась, отсекая путь назад, и девушка увидела всё разнообразие пыточной.

— А-а-а-а, — крик заставил палача улыбаться, когда он подошёл вплотную к новой жертве. Его мясистые, грубые руки схватили охваченную ужасом Далию и потащили к странному приспособлению из цепей и кожаных браслетов.

Пропитанная чем-то кожа коснулась запястий, затягиваясь и причиняя боль. Ступни едва касались грязного камня на полу, руки почти сразу начали болеть от непривычного напряжения мышц. Далия смотрел на палача, который пристегнув её, принялся выбирать что-то на стоящем рядом столе. Полумрак не позволял хорошо рассмотреть стол поэтому, когда мужчина развернулся, девушка тихо заскулила от страха. Палач держал в руках длинную двойную плеть, её кручёные кожаные «хвосты» свисали до пола, и странно поблёскивали в тусклом свете свечей.

— Ну что, птичка, споёшь мне? — гадкая улыбочка расцвела на перекошенном лице палача, и он замахнулся плетью…

***

Далия подскочила с кровати, всё ещё слыша свист рассекаемого воздуха, и зловоние пыточной камеры. Спина, словно ощущая тот удар, взорвалась болью и теперь покрылась испариной. Девушка застонала, от головной боли, которая начала зверствовать. Схватившись за светлые пряди, она села на пол возле кровати и прислонилась к тёплому куску покрывала. За окном разгорался рассвет, его розоватые лучи заскользили по комнате, рассеивая ночную мглу. Соседняя постель пустовала, и была не расправлена — Рилай так и не вернулась в гостиницу. Полудемоница откинула голову назад, опираясь на свою кровать, раздумывая над частыми отлучками подруги.

Кошмар не хотел покидать девушку, подкидывая кадры увиденного, и заставляя съёживаться от страха. Далия просидела полчаса, если не больше, на полу, приходя в себя. Холодные доски пола успели нагреться, но всё равно были жестковаты. Поэтому, покряхтывая от лёгкой боли в занемевших ногах, Далия поднялась и пошла в ванную. Настроения продолжать спать у неё не было, а раз так — прямая дорога умываться и завтракать. Правда, при мысли о еде, девушку замутило, а нос уловил несуществующий запах пыточной.

Ледяная вода помогла прогнать сновиденье, и постукивая зубами от холода, Далия вернулась в комнату. Переоделась в коричневое платье, подчёркивающее талию и бедра, и быстро расчесалась, оставив волосы свободно струиться по спине. Заперев дверь номера, она спустилась в холл, чтобы найти Бьянку. Как назло, там опять было пусто. В обеденном зале слышался гомон постояльцев, которые подобно ранним пташкам, уже завтракали.

Поборов неясное чувство тревоги, Далия заглянула в соседний зал. Увидев всего парочку драконов, чинно поглощающих завтрак, она уже спокойно вошла и присела за ближайший столик. К ней тут же подбежала молоденькая подавальщица, держа в руках поднос с глазуньей и парой ломтиков свежего хлеба. Аромат свежей выпечки, и яркий кругляшек желтка, напоминающий солнышко в облаках, заставили Далию непроизвольно облизнуться. Взяв тонкую, трезубую вилку и нож, она отрезала кусочек глазуньи. Желток моментально растёкся по тарелке, и девушка обмакнула в него ломтик хлеба. Вкус жареного яйца, приправленного незнакомыми травами и специями, наполнил рот. Далия не заметила, как съела всё до последней крошки, оставив только чуть грязную тарелку. Пока она завтракала, подавальщица принесла тёмный напиток, из кружки которого шёл пар и пахло чем-то горьким. Рядышком, в маленьком молочнике, плескалось парное молоко.