Владилаэр, ты не думай, я прекрасно понимаю твои мотивы. Но вот такой глупости от тебя никак не ожидал! Я не о том, что ты спас друга. Но как можно было додуматься в открытую привести беглеца в замок?! Неужели тебе не приходило в голову, что этим ты подставляешь весь клан?! Хотя бы сейчас, по прошествии времени, надеюсь, ты это осознаёшь.

Почему, прежде чем наломать дров, ты не обратился за советом ко мне? Вместе мы бы нашли какой-то бескровный вариант. В конце концов, Дэлвир и мне не чужой.

Теперь же вариант у вас только один – оставаться на Земле до тех пор, пока дварры не забудут о вашем существовании, и надеяться, что Остикс не посмеет донести на вас снова.

Во всяком случае, я, со своей стороны, приложу для этого все усилия – пусть даже мне придётся шантажировать его тем, что на этот раз Зэндел непременно узнает, кто у нас доносчик. Сейчас он, я уверен, даже не подозревает истины.

Владилаэр, я очень надеюсь, что теперь ты осознаёшь свою неосмотрительность и понимаешь, что, даже если не брать в расчёт подлость Остикса, я всё же никак не мог оставить Дэлвира у нас, рискуя безопасностью не только нашего клана, но и всего народа. Пока дварры нас не трогают, но лишь дайте им повод!..

Тебя я, конечно, не собирался выгонять. Но, хорошо зная тебя, не сомневался, что друга ты одного не бросишь – всё равно уйдёшь вместе с ним. Поэтому и не стал удерживать. Хотя понимал, что после этого ты уже вряд ли сможешь когда-либо стать моим преемником.

Сын, прошу, пойми и ты меня... пойми и прости. За тот наш разговор. Мне следовало быть сдержаннее, но, осознавая все последствия, я просто пришёл в ужас от того, что ты натворил! Прости и за то, что потом не искал тебя, предоставив вас самим себе – я очень боялся навести на ваш след дварров. И за то, что не искал встречи, когда вы скрывались уже на нашей территории – прихвостни Остикса следовали за мной буквально по пятам. Я бы не удивился, даже обнаружив кого-нибудь из них под своей кроватью.

Сын, пожалуйста, помни – я очень люблю тебя! Мы ведь всегда были близки. Почему же ты не доверился мне, отправляясь на выручку Дэлвиру? Я чем-то дал тебе повод? Очень жаль, если так. Мне сильно тебя не хватает. Каждый день, каждый час, каждую минуту... Живу надеждой на ваше хотя бы более-менее скорое возвращение.

Я напишу, как только это станет возможным.

Передай Дэлвиру мои глубочайшие сожаления о том, как всё вышло. Но я действительно не мог поступить иначе.

Простите...»

[1] Остикс – отец Зэндела.

Глава 58

Ворон медленно вытащил из пачки сигарету и закурил. В глазах у него стояли слёзы.

Дайнрис подсела к нему, взяв его за руку.

— Влад... — по правде говоря, что сказать, она вообще не знала. Не знала, и нуждается ли он в ней сейчас. С момента обнаружения писем, он отстранился от всех. Точнее даже, отгородился высокой стеной. Кажется, и от неё тоже.

Тем не менее прежде чем прикурить вторую сигарету, Ворон протянул прочитанное письмо ей.

— Я всегда был уверен, — отрешённо заговорил он, — что отец, если я ему небезразличен, должен найти меня и попросить прощения. А он полагал, что я захочу хотя бы выслушать его.

Второе письмо было написано год спустя:

«Владилаэр, ты так и не прочёл моё письмо? Или всё-таки читал? Поначалу я надеялся получить ответ, проверяя тайник, пока портал был открыт, каждый день... Потом каждую неделю – хотя при закрытом портале ответу неоткуда было взяться, но вдруг вы не ушли на Землю, а прячетесь где-то на Сэйнорре?

Когда портал открылся вновь, я опять стал приезжать сюда каждый день.

Однако ни слова от тебя нет до сих пор.

Сын, умоляю, давай поговорим! Возможно, я виноват перед тобой больше, чем полагал. Но неужели же не заслуживаю даже простого разговора? Скажи мне в глаза всё, что ты думаешь. Пожалуйста, скажи! Не отрекайся от меня молча! Даже если считаешь, что я тебя предал. Скажи мне это в глаза!

Владилаэр, что бы ты ни думал, ты мне очень нужен!»

Ворон с трудом дочитал строки. Его душило раскаяние. Ну почему ни разу за два века он не пришёл на Сэйнорру? Даже не поинтересовался, что чувствует отец! Почему позволил обиде вершить суд?! Двести двадцать лет он не мог простить отцу предательства, полагая, что и тот никогда не простит ему обманутых надежд – ведь преемника в лице сына он действительно потерял, преступнику возглавить клан никто бы не позволил. Только, оказывается, данный аспект не так уж и волновал отца – он ждал возвращения сына, несмотря ни на что.