— Тебя никто не торопит. Но если нужна помощь, скажи, — совсем перешла на нервный шёпот Даша. Она ещё раз сглотнула, а потом отвернулась, якобы глядя на хозяйку. И при этом едва заметно прикусила губу.

Сашка тоже застыл. Он был не дурак и понял, к чему клонит девушка. А ещё он очень боялся спугнуть то простое везение, которое было с ним. Ему повезло, что он не упал с высоты, что не оказался за полярным кругом, что на пути попался нормальный человек, а не людоед-уголовник, что почти сразу взяли на хорошую работу. Что предоставили служебную жилплощадь. И сейчас ему на серьёзные отношения намекает очень приятная девушка.

Конечно, в книгах попаданцы становятся князьями и лордами, могучими чародеями и победителями драконов, и даже если на пути все не так гладко, сражают полчища, добиваются принцесс и гор золота. А если отбросить крайности? Там был работником начального звена, и здесь работник низкого чину. Там был холостяком, здесь холостяк, зато с перспективами жениться на горничной. Горничная, конечно, не принцесса, но и не сифилисная шлюха. К тому же очень симпатичная и весьма неглупая в житейском плане.

Можно до бесконечности искать себе влюблённую царевну, готового проиграть в битве дракона и бесхозные горы золота, но ведь это не сказка, это просто жизнь. И вот такая жизнь не отстой, а вполне нормальная житуха. Тихая и спокойная. Порой скучная, но ведь можно и хобби найти. Всяко лучше, чем сдохнуть в пасти монстра.

Сашка вздохнул.

— Скажу, ещё руку и сердце попрошу, — прошептал парень, и приложил паяльник к ножке лампы. Вверх потёк тонкий серый дымок. Запах канифоли усилился.

В медленно текущей, как этот самый дымок, тишине Никитин допаял провода, а потом покрутил регулятор блока питания, выставив на самые малые токи.

— Ну, проверим.

После щелчка тумблера лампа тихо тикнула, вспыхнув на контактах внутри стекла едва заметным бледно-зелёным огоньком. Те горели ровно, без всяких вспышек или иных частотных процессов.

— Значит, просто декоративная лампа, — пробормотал он, — ну, усилим напрягу.

Сашка выкрутил регулятор, заставив лампу вспыхнуть призрачным, как полярное сияние, Светом. Сразу после этого парень выругался. Лампа одним рывком оторвалась от стола и повисла на проводах, как воздушный шар, наполненный гелием и привязанный к ниточке.

— Это что за хрень? — выругался он, отскочив от стола, и глядя на колышущийся в воздухе стеклянный стержень.

— Господи боже, — пробормотала Даша и перекрестилась. Она тоже вытаращила глаза на это зрелище.

А ещё одновременно с этим сдавленно закричала Ольга Ивановна. Она выгнулась дугой и схватилась за голову.

— Нет. Нет. Нет, — зашептала женщина, плотно зажмурившись, как от сильной боли.

Сашка быстро щёлкнул тумблером и едва успел подхватить лампу, которая чуть не брякнулась об столешницу. Она оказалась холодная, даже холоднее воздуха, словно побывала в морозилке.

Ольга Ивановна со стоном обмякла, а потом, морщась, положила ладони на лицо.

— Саша, где Женя? — осипшим голосом спросила она.

— Поехал разбираться с концом света.

Женщина поглядела на парня, словно стараясь спросонья понять, шутит тот или нет. Она подняла голову, увидела горничную, а потом снова уронила голову на подушку.

— Пить.

Даша сразу же протянула ей стакан с водой, к которому Ольга Ивановна жадно припала.

— Саш, — снова заговорила женщина, — у нас оружие есть? Такое, чтоб одну тварь в клочья можно было разорвать.

— Разное есть, — уклончиво ответил парень.

— Отвернись. А ты помоги одеться, — произнесла Ольга.

Даша подскочила, схватила сложенное на стуле белье и халат.

Сашка отвернулся, слушая шуршание одежды, вздохи хозяйки и бормотание Даши, мол, не торопитесь, осторожнее.

— Сашка! — донёсся из коридора громкий голос, в котором безошибочно узнавался шеф. — Сашка, твою мать!

Шаги в коридоре усилились, и вскоре в дверь вошёл Тернский собственно персоной.

Дорога все это время была к нам нещадна. Казалось, спицы колёс не выдержат постоянных колдобин, а по днищу били комья засохшей грязи и камни. Лишь когда пришлось сбавить ход в черте города, авто покатилось плавнее, да и дорога в городе временами получше, чем за городом. Даже окраины, где улицы не вымощены мелким плоским сланцем или булыжниками, а всего лишь очищены от камней, а ямы засыпаны выкидываемой горожанами золой, были лучше загородной дороги.

Анна от тряски проснулась, но все ещё была как сонная кукла. Она устало смотрела вперёд, сидя посередине заднего сидения, и держалась за живот руками. Настя же вцепилась в края сидушки и всю дорогу молчала.