Пётр хмурился — он даже не догадывался, да и никогда не интересовался прошлыми отношениями Ани, а сама она не рассказывала.

— А в один день она сбежала, исчезла, — рассказывал Володя дальше. — Ушаков весь город на уши поставил, но она просто испарилась, мы нигде не могли её найти. Это было… — призадумался тренер. — Года четыре назад было. А Ушаков по ней убивался, мы её везде искали, пробивали по всем базам, во всех журналах, показах караулили, но она так и не появилась нигде. Может, фамилию сменила. Через два года Ушаков женился снова на какой-то девочке, но пылинки, как с Анны Сергеевны, не сдувал, — усмехнулся он. — И каково же было наше удивление, когда в прошлом году Анна Сергеевна сама пришла к нему на приём с тобой, ещё более шикарная. Мы не знали, что с ней делать, то ли хватать её, то ли не трогать. Она даже Ушакова шокировала, он глаз с неё не сводил. Мы думали, что до утра ты не доживёшь, — усмехнулся Володя, глядя на Петра, но тот его шутку не оценил, только ещё больше нахмурился. — Может, ты помнишь, они сидели потом вместе, поговорили по душам, и он вас отпустил, но шума она наделала немало. Ушаков же завязал с криминалом. Я сам от него ушёл в том году. В Москву переехал, открыл своё охранное предприятие, натаскиваю бойцов. Сейчас нигде нет такого, как в те годы, скучно стало. Вот и тренируем с Диманом, от нечего делать, ребят, — закончил он свою историю и ужин.

— У вас хорошо получается, — поддержал их Пётр. — И Анна Сергеевна молодец, — слегка усмехнулся он и глянул на Сашу.

Тот сидел с широко открытыми глазами, смотрел перед собой и о чём-то думал.

Оплатив счёт, они засобирались домой. Володя жил недалеко, а Дима согласился, чтобы они его подвезли.

— Приходите ещё, — сказал им на прощание Володя.

Саша всю дорогу задумчиво молчал, а Пётр всё расспрашивал Димана о боксе. Тот оказался профессиональным боксёром, правда, в самом лёгком весе, но зато вице-чемпион Европы. Рассказывал про ежедневные тренировки, про соревнования, про правила, про различные бои и интересные случаи. Он тоже жил в Подмосковье, им было даже по пути.

Когда они высадили Димана и поехали домой, Пётр покосился на притихшего друга.

— Сань, ты чего?

— Ты знал про предыдущий брак Аньки? — вдруг спросил он.

— Нет. Мы только когда поженились, она начала меня на все эти светские приёмы таскать. Я только сейчас понял, зачем она это всё делала. И на одном из приёмов мне одна её «хорошая подруга» нашептала, что она раньше была с каким-то криминальным авторитетом. Но я тогда не поверил, — спокойно рассуждал Пётр. — Тебе не всё ли равно?

— Как-то не по себе, что тебя могут закопать только за то, что ты встречаешься с бывшей женой криминального авторитета.

— Успокойся, никто тебя не закопает. Видишь, даже я ушёл живой с того приёма, — нахмурившись, сказал Пётр. — Подставила она меня, конечно, под удар. О чём она вообще думала, когда пошла к нему?! Дура! — сердито бросил он. — Я что-то не доверяю этому Володе, я бы на твоём месте молчал про Аньку.

— Так попрошу без оскорблений, — нахохлился Саша, — у неё теперь парень-боксёр!

— И дурак! — усмехнулся Пётр. — Давно тебе пора глаза разуть и понять, что она использует тебя вдоль и поперёк.

— Да, вот когда поперёк мне особенно нравится! — улыбнулся Саша.

Пётр лишь улыбнулся и покачал головой.

28

Юля и на следующий день после пар отправилась к Франсуа — она носила в сумке запасной ключ, — но каморка была пуста, зал тоже был закрыт. Девушка вышла из университета и только собралась позвонить Франсуа, как он сам налетел на неё, словно резкий порыв ветра, подхватил и приподнял над землей. Юля от неожиданности выронила сумку и телефон.

Франсуа поставил её на ноги. Юля, увидев его обворожительную улыбку, тоже не смогла удержаться.

И они вместе присели подбирать вещи.

— Ты меня напугал! — поднимая сумку, и кладя внутрь телефон, проговорила Юля. — А я тебя повсюду ищу.

— Пойдём скорее! — Франсуа схватил девушку за руку и побежал. — Пропустим всё!

— Что пропустим? Подожди! — Юля не успевала за ним и задыхалась на ходу.

Они добежали до метро, спустились в его прохладный сумрак и поехали к Эйфелевой башне. Юля пыталась расспрашивать, куда они едут, но Франсуа лишь улыбался и говорил: «Сама всё увидишь, тебе должно понравиться».

Чуть порошил снег, чувствовалась атмосфера приближающегося Рождества. В это время как раз украшали Эйфелеву башню и на площади ставили большую ёлку. Сюда Франсуа и спешил. Париж преобразился! Витрины магазинов, кафе, улицы — всё пестрело яркими огнями, венками, оленями, ёлочными ветками с игрушками. Люди становились счастливее и радостнее в преддверии праздника — все улыбались, радовались. Этим невозможно было не заразиться.

Но праздником заразил Юлю Франсуа. С ним что-то произошло — он будто сошёл с ума. Они гуляли целый день, и он открывал для Юли совершенно другой Париж. Город мечты рядом с этим человеком стал другим: красочным, романтичным. Потому что Франсуа мог внезапно закружить Юлю в танце в парке или остановиться посреди площади или моста, взять лицо девушки в ладони и поцеловать.

Он целовал её везде: в метро, посреди улицы, в парке, в кафе и магазинах. Иногда закрывал глаза Юли своими ладонями и шептал на ухо. Завёл вслепую в огромный цветочный магазин, купил одну гвоздику и вставил цветок ей в волосы, снова начал кружить в танце прямо посреди магазина. Франсуа мог просто подхватить на руки и покружить. Казалось, ходить он разучился — он бежал. Был внезапен, но невероятно романтичен, каждый раз поражая Юлю странным поступкам.

— Франсуа, ты как ураган! — смеялась Юля на бегу, а он снова закрыл своими руками ее глаза и куда-то повёл. И вёл долго и аккуратно. А когда, наконец, разрешил открыть глаза, они оказались на Монмартре у стены любви, где на всех языках мира были написаны романтические признания. Юля осмотрелась и стала искать надпись на знакомых языках.