Тот отпил глоток, задержал во рту и закрыл глаза, пытаясь запомнить вкус.

— Обжигающий, кисловатый, чувствуется виноград. Горечь и какое-то деревянное послевкусие, — Пётр открыл глаза и чуть улыбнулся. — Я начинаю понимать.

— Молодец. Вот каждый раз так, чувствуй вкус момента, распробуй его, как этот коньяк, осознавай его. Кстати, коньяк отличный, спасибо! — Преподавать долил себе в стакан остатки и пригубил сам.

Пётр переключил мысли, заставил себя осознать текущий момент, как только что вкус коньяка: он в квартире, старой хрущевке, с мудрым человеком, на кухне тепло и уютно. Висит запах алкоголя вперемешку с ароматом колбасы. Кухня совсем маленькая, старая мебель, рядом пожилой преподаватель, который искренне хочет ему помочь и желает добра. То ли от выпитого коньяка, то ли слова преподавателя так подействовали на него, но Петру стало легче, на душе словно потеплело.

— Спасибо, я вам так благодарен. Андрей Леонидович. Я могу что-то для вас сделать, может вам что-то нужно?

— Мне нужно, чтобы в этом мире стало на одного счастливого человека больше. Если ты справишься — это будет лучшей благодарностью для меня, — улыбнулся он.

— Спасибо! — Пётр тоже улыбнулся и мельком глянул на часы. Он совсем забыл про время, самолет. Уходить не хотелось, но рейс был уже через полчаса, Пётр рисковал не успеть.

Пришлось поспешно распрощаться. На регистрацию он попал в последнюю минуту, хотя уже объявили о том, что заканчивается посадка на самолет. К зеленому коридору уже бежал, не замечая никого вокруг.

У Юли был прямой рейс в Воронеж, и как хорошо, что на этот раз от университета был провожатый, иначе она могла опять заблудиться в аэропорту или улететь не туда. Девушку ничто не радовало, жизнь казалась тусклой и безрадостной. Единственное, что ещё грело ей сердце — это мама, брат, друзья, родные люди, к которым она наконец-то возвращалась. Во Франции у неё осталась часть души, слишком много она обрела и потеряла там, ей было тяжело возвращаться в родной город — он успел стать для неё чужим за эти полгода.

Она вышла из терминала, взяла багаж и медленно потащилась к выходу из аэропорта.

В пяти метрах от неё пробежал Петя. Она обернулась, хотела окликнуть его, но Пётр, или похожий на него человек, очень спешил и слишком быстро исчез из виду.

«Он что, будет теперь мне мерещиться?!» — Юля потрясла головой, отгоняя образ и убеждая себя, что это не мог быть он, и снова побрела к выходу.

45

После сессии Пётр намеренно старался менять своё поведение, следить за мыслями, и окружающие это заметили. Он искренне поздравил Сашу с Аней, перестал от них прятаться в комнате, теперь они ужинали вместе, даже когда возвращалась Аня. И если они оставались вдвоём, девушка не заводила разговора об их отношениях, и Пётр стал мягче, перестал язвить и огрызаться.

На работе ребята тоже заметно расслабились. Пётр приносил на работу фрукты, сладости для всех, стал больше общаться не только на рабочие темы — привычный руководитель постепенно возвращался в строй, но всё равно чувствовалась какая-то его закрытость, расспрашивая о жизни других, о себе Пётр молчал. Саша первый заметил, что друг изменился и всё подшучивал:

— Давно тебя надо было в Воронеж отправить, хоть в человека превратился. У тебя что в сессию включён сеанс психотерапии?

— Типа того, — усмехнулся тот.

Хоть Пётр теперь учился подавлять гнев переключением внимания, но бокс не бросил, он по-прежнему тренировался по утрам и один-два раза в неделю ездил с Сашей в клуб, где они всё чаще стали принимать участие в спаррингах.

Саша не оставлял Петра в покое, всё время подговаривая его начать с кем-нибудь встречаться, но тот находил отговорки — отношений ни с кем не хотелось. Ненависть к Юле проходила, он по совету преподавателя изо всех сил старался жить в этом самом моменте и с каждым разом получалось лучше и лучше, но Пётр всё равно часто срывался и думал о Юле. Он скучал, не мог забыть её, но никак не хотел простить.

На работе процесс был налажен, и все укладывались в заложенный Петром план. В начале марта нужно было сдать первый отчет и провести показ, а кадровое агентство, видимо, боялось Петра после последнего выговора, они до сих пор никого не нашли на должность тестировщика. Настя готовила отчетность, проводила тестирование, иногда уходила даже позже Петра, и тот временно назначил ей в помощь Костика.

Стоял конец февраля — пятница, одиннадцать вечера, — до показа оставалось несколько дней. Пётр собирался домой, девушка опять работала.

— Настя, много тебе ещё? Домой собираешься?

— Сейчас допишу кое-что, — она бросила быстрый взгляд на Петра и снова переключила внимание в монитор, смутившись. — Я уже заканчиваю, буквально пять минут, — пробормотала, не отрываясь от монитора.

— Пять минут я подожду, вместе выйдем из КПП.

Пётр уже выключил компьютер и сидя разглядывал её, подперев подбородок. Он впервые попробовал посмотреть на Настю как на девушку. Хотя знал, что она неравнодушна к нему. После того как Саша указал на это, Пётр стал иногда замечать, что она украдкой поглядывает в его сторону и краснеет, когда он к ней обращается.