— То есть возможно, что наследник не будет достоин? — спросила я с интересом.

Пока мы шли по широким коридорам, порой проходя гостиные, в которых сидели драконы и люди в штатском и в полувоенной форме, подобной той, в которую был облачен Расар. Они что-то обсуждали, не обращая на нас внимания… или делая вид, что не обращают.

— Понимаешь, женушка, власть — это ответственность, и не каждый юноша готов взять ответственность за решения не только в совете, но и в своей провинции, которая достается ему автоматически после появления его имени на кресле, — он улыбнулся. — Поэтому отцы обычно не слишком спешат приводить своих детей в зал совета.

— Но почему тогда я? Не желая этого, даже не догадываясь… — пробормотала я, ведь с каждым новым разговором с супругом я получала лишние вопросы, и без того запутывающие меня.

— Понимаешь, — он усмехнулся. — С тобой другая ситуация. Кресло не может быть пустым.

— Но почему тогда это случилось лишь сейчас? Почему оно не приняло мою мать?

— Не знаю, возможно, она отреклась от этого положения, зная о нем, или не была достойной, — он пожал плечами.

— Не смейте так говорить о моей матери, — откуда во мне взялся этот запал, ведь я говорила о женщине, которую даже не знала.

— Я просто рассуждаю, — чересчур резко, как по мне, сказал мужчина. — Скорее она знала, но не захотела этого принять. Других объяснений, почему на тебе стояла сильная печать, контролирующая драконью кровь, я не вижу. Такую защитную магию способны наложить лишь родители. Магия же не может привязать кого-то к Совету против воли, ты же просто не знала, куда идешь, а незнание совсем не то же самое, что нежелание.

Я вздохнула — да, многое становилось понятно, но немного поняв, почему я оказалась на этом месте, в моем разуме появились вопросы, касающиеся женщины, подарившей мне жизнь. Почему она не хотела? Боялась? Но чего?

Я ведь слышала слова Норила, что произошедшее тогда — темное пятно на истории Ширасарна.

— Знаешь, судьба — злодейка, я ведь родился тогда, когда род арн Фарсан ничем не отличался от других правящих семей, но мне предсказали, — я затаила дыхание, но он мотнул головой. — Не важно, ты хотела спросить о моей семье?

Я пожала плечами. Вот вновь тайна ускользала от меня, а ведь он был так близок от того, чтобы рассказать правду.

— Да… — я задумалась. — Скажите, а моя мама может быть жива?

— Да, но или она очень хорошо скрывается, потому что сразу же после твоего появления в зале совета был проведен ритуал призыва. У тебя носом шла кровь, и благодаря этому сотворить подобную магию оказалось не сложно. Вот не появилось ничего, ни останков, ни живой драконицы, — он пожал плечами. — На основании этого могу сделать вывод, что или она умерла сразу после твоего рождения, или есть нечто, что она противопоставила одиннадцати лордам-протекторам. Я не участвовал, потому что… — он нахмурился, будто не желая продолжать, но все же заговорил вновь. — Потому что я хотел быть с тобой и очень переживал. Ты лежала в моем кабинете такая…

— Расар, про ритуал, — я сжала его пальцы, останавливаясь в нише и обнимая дракона за талию, будто говоря ему, что не отпущу, пока он не расскажет всего.

— Эль, — он усмехнулся, проводя пальцами по моей щеке. — Если ты хочешь продолжения, то закончу. Я сомневаюсь, что у столетней драконицы есть знания, чтобы противиться такой магии. Мне кажется более вероятным, что она уже попросту превратилась в прах. Ты же знаешь погребальный обычай драконов?

Он обнял меня, прижимая к себе, и я мотнула головой, уже поняв — супруг сам собой отходит от темы, желая расширить мои познания, но сейчас в этом не было смысла. Я знала, что останки драконов принято сжигать — говорили, что таким образом их дух обретает свободу.

— Если же она жива, жди встречу, — он усмехнулся. — Номер вестника быстро разлетится не только по Ширасарну, но и с кораблями торговцев слухи быстро окажутся в других местах этого мира.

— Она отдала меня, — прошептала я, глядя в желтые глаза дракона.

Почему-то показалось, что мои глаза вскоре приобретут такой же магический, совершенно нереальный цвет.

— Эль, — его голос был строгим и очень-очень серьезным. — Запомни: между драконами очень сильны родственные связи. Что бы не произошло, она делала это ради тебя, и свято верила в это.

Я вздохнула — от только что полученной информации кружилась голова, и я уже предвкушала то, как буду стараться вникнуть в обсуждения, в которых не мешало бы и поучаствовать, а мои мысли, похоже, будут где-то очень далеко.

— Что-то я не вижу связи между тобой и твоей семьей, — сказала я задумчиво, желая найти хотя бы один аргумент против, потому как внутри все кричало, что моя мать жива.

— Она есть, — он хмыкнул. — Моя мать очень любит Зейран, и она лучший союзник для управления провинцией. Отец болен морем, и счастлив изучать мир за пределами Ширасарна, он же и заразил меня любовью к изучению других мест.