Я снова послушно киваю.

Но легче не становится — ни когда приезжаю домой, ни потом, когда я, завернувшись в халат, заглядываю на кухню, чтобы сварить кофе. Все вокруг, буквально каждая деталь, стоящая огромных денег, словно тычет в меня невидимыми пальцами и стыдит: «Эй, девочка, ну и как оно — быть содержанкой у богатого мужчины?»

Кофемашину в итоге так и не включаю — рука не поднимается нажать кнопку. Как будто вместо кофе в красивую белую чашку из костяного фарфора польется сточная вода.

Я набираю маму — время еще не позднее, начало десятого. Впереди выходные, а мы уже очень давно не проводили время вместе. После последнего разговора наше так и вовсе свелось к обмену сухими сообщениями в духе: «Как дела — я в порядке». Я и раньше чувствовала вину за то, что была с ней неоправданно резкой, повысила голос, хотя могла спокойно все объяснить, но сегодняшний вечер словно решил разом ударить по всем фронтам. Да еще и трубку она берет только после третьей попытки дозвониться.

— Эвелина? У тебя все в порядке? — спрашивает почему-то с тревогой, хотя после того, как она не ответила на первых два звонка, я начала себя накручивать как профессиональная истеричка.

— Да, все хорошо. Ты долго не отвечала. Я беспокоилась.

— У меня консервация тут.

Я бросаю взгляд на часы. Вспоминаю, что сезон закруток в самом разгаре.

— Мам, поздно уже. — Хотя, когда она меня слушалась? Каждый год одно и то же. — «Я посмотрю как ты зимой будешь эти банки открывать!» — повторяю за ней слово в слово и мы обе смеемся.

— Варенье в прошлом году, между прочим, ты все и вытаскала!

— Изо всех сил освобождала тебя тару к новому сезону. — Я забираюсь на кухонный диван прямо с ногами, скрещиваю пятки по-турецки и мысленно с облегчением выдыхаю. — Мам, сейчас правда все можно в магазине купить, не надо консервировать как в голодный год.

Перед глазами так и стоит этот вид — батарея банок, тазики с фруктами и овощами, огромные лохани с кипятком, клубы пара как в финской бане. Никогда не понимала, как во всем этом можно вообще шевелиться, не говоря уже о том, чтобы энергично крутить крышки — у меня голова начинала кружиться от пяти секунд пребывания там.

— Магазинское — это которое с разными «ешками» и красителями?

— Сейчас есть и очень натуральные составы, даже для диабетиков.

— И ценники на все это — будь здоров. Хотя, конечно, что я тут…

Не трудно догадаться, что скрывается за этой паузой — мой новый богатый статус, который дает мне богатый возрастной мужчина. И которого моя мать почему-то на дух не переносит.

— Мам, завтра суббота — давай загород съездим? — Чтобы мы снова не поругались, перевожу разговор на безопасную тему. — Никуда твои банки не денутся.

У нас за городом «барская усадьба» — это мы так в шутку называем маленький дом на участке, на котором у нас несколько десятков плодовых деревьев. Отчим очень старался, выкупал какие-то редкие сорта яблок и вишен, какой-то странный фрукт даже высадил — смесь крыжовника и сливы, или типа того. Но весь урожай успевали обнести еще до того, как он успевал вызреть. На моей памяти наш самый большой улов оттуда случился по чистой случайности — несколько недель шли сильные ливни, но мы Константином Павловичем, вооружившись великами, все-таки решили рвануть и посмотреть, как поживает тот самый редкий зверь. Собрали аж целую корзину — пару кило на самом деле. Но было вкусно.

— Что это тебя потянуло? — не понимает мама.

— Просто так. — У моего отражения в стальной дверце холодильника, тоже растерянный вид. — Погода будет хорошая, можно шашлык сделать. В городе шумно. И ты от банок отдохнешь.

Слышу, как она кричит отчиму, что он думает насчет выходных на «усадьбе» и он, конечно, соглашается. Если и есть кто в нашей семье, кому по душе обходить свои владения — так это он. Я, если честно, вообще ничего не соображаю в огородных делах. И в консервации тоже.

— Хорошо, договорились, — говорит мама и я, вскочив с дивана, воодушевленно лезу в холодильник, прикидывая, что у меня есть, что из всего этого можно приготовить и что я успею. — Я блины сделаю. И рыбу запеку. И еще нарезку сырную возьму. И сок, и…

— Эвелина, мы не голодаем, — тормозит мой пыл мама. — Блинов достаточно — Костя очень их любит, ты же знаешь.

— Хорошо, значит, накручу блинов на весь мир.

??????????????????????????Мне становится легче после нашего разговора. Настолько, что вожусь с готовкой до самой поздней ночи, соорудив без преувеличения два Эвереста блинов с тремя видами начинок, без сил ползу в душ, а оттуда — прямиком в постель. И все эти несколько часов даже не думаю об Олеге.

Ну, почти.

«Цветы чудесные и записка тоже», — висит в не прочитанных сообщение от Дианы Лебо, когда я, после долгого рабочего дня, сажусь в машину, чтобы вырулить в «качалку».

Несмотря на то, что могу позволить себе и дорогой фитнес-клуб, и даже собственную спортивную комнату с любыми тренажерами, предпочитаю заниматься по-старинке — в месте, где кроме меня есть еще с десяток здоровых мужиков и грохочет железо вперемешку со старым-добрым матом. Если совсем изолироваться от мира в своих четырех стенах — так и завыть можно, даже если иногда мою голову и посещают мысли о том, что неплохо бы купить билет на Луну в один конец. А в модных фитнес-залах публика такая, что после парочки таких визитов я почти всерьез уверовал в то, что вымрем мы не от неведомой неизлечимой заразы и не от нашествия грибов-убийц, а потому что из людей эволюционируем в силиконово-метросексуальный гламур. Чтобы окончательно не разочароваться, и сбежал в обычную железку, где почти у каждого блина была своя история еще за дедов-прадедов. Как потом выяснилось — таких как я там оказалось много, не считая парочки мелких пацанов.