Одинокая леди Прэй перебирала книги, как принято она в черном платье, строгом, без лишних деталей, вычурных и ненужных, чуть волнистые каштановые волосы спадали на ее плечи, не ведая о том, что может вот так врасплох предстать перед гостем без прически. И это немудрено, ведь утром обычно гости не спешат приходить без приглашения, а в дни траура и подавно. Часть ее тела, что почти всегда открыта, не имела миловидных черт, особой нежности, лицо ее отражает силу и слабость, которая известна только ей одной. Никто еще не мог устоять перед двумя зелеными изумрудами очей Элизабет, поэтому каждый кавалер попадался в сеть прельщенный блестящими огоньками, вскоре, конечно, лишь раз поговорив, а вернее выслушав ее, кое-как выпутывался и бежал, куда глядят глаза, куда угодно, но точно не в сторону леди Прэй. Определенно они представляли свою супругу более простую, и с превеликой гармонией в душе. Эти встречи были краткосрочны по продолжительности, и поэтому она уже и не вспоминала о них; как впрочем, и у Геральда свидания (если их можно так назвать) все заканчивались, не успев начаться. Печально? Нет. Из будущего диалога вы поймете почему.

Дворецкий проводил графа до библиотеки, приоткрыл дверь, зашел следом, более того представил, огласил появление нового человека в сей обители прошлого.

– Граф Краусвеа. – затем продолжил вопросом. – Не хотите ли чаю или кофе, выбор невелик, но качество напитков отменное?

Геральд жестом показал, что ничего не нужно. Он несказанно был благодарен дворецкому за те два слова, адресованные леди Прэй, сам он в эти минуты потерял всякий дар речи, видя свой объекта обожания, да-да, вы не ослышались, именно так, теперь боясь потерять и другие дары, слегка смутился. Изваяния стояли посреди полок с книгами, Элизабет ради приличия один раз взглянув и потупив глаза в пол сделала реверанс, с безразличием к гостью продолжила перекладывать тома с места на место. Он должен был негодовать, внутренне протестовать поведению столь редкостно сухому, неужели он представлял собой жалкое зрелище, неужели настолько пуст, стеклянный графин в котором испарилась вся влага, так почему же ей не наполнить его пустоту, но видимо не мучаемая жаждой, она не испытывает никаких чувств. Отнюдь, Геральд не оказался ревнивцем по доле любящим всем сердцем, зная одну мудрость, надо радоваться тому, что есть, и тому, что когда-то было, потому нисколько не потрясен, скован, скромен, не более того.

– Вижу вы заняты, поэтому буду краток. – джентльмен попытался сыграть уверенность и у него это от части вышло, по крайней мере так ему показалось. – Смею пригласить вас на бал, вечер, презентацию, не имеет значения, посвящается, как эгоистично не звучит – мне. Но думаю, определенно, что центр всей этой затеи станет никем, после нескольких бокалов вина, или из-за моей врожденной скрытности, в общем, также не имеет значения. Но к вам миссис Прэй это утверждение не относится, я буду с благоговением ожидать вашего скорого приезда в замок Краусвеа. Позвольте услышать ответ на приглашение.

Последовала очередная пауза, если бы действо происходило в пьесе, то зрители в негодовании бы покинули зал незамедлительно, либо более того предпочли бы уснуть сном младенца. Геральд будто ничего и не говорил, речь далась ему легко, впрочем, как всегда, никогда не льстил, не заискивал, не продумывал, хотя это было бы не лишним в определенных поворотах судьбы. Промелькнула мысль об уходе, тусклая, почти еле осязаемая фибрами души, имеющая лишь один голос на всеобщем голосовании, и постановление гласило – не двигаться с места, покуда не услышит ее голос. В женщине таинственность и открытость так близки, что пожав между собой руки, приняв мир, живут в согласии, в равной степени проявляют себя любимых. Так может продолжаться если уж не вечно, то точно долго.

Элизабет под действием упрямых чар гостя, прямо не могла больше испытывать его терпение, она не черства сердцем, таить нечего, человек схожий ей по возрасту вызвал в ней взаимный интерес. Прежде она решила поиграть с жертвой, прежде чем вонзить в нее свои острые зубки, что звучит устрашающе, зато сравнительно четко изображает, то, что леди Прэй возжелала сотворить.

Она слегка игривым взглядом Джоконды, но без загадочной, насмешливой улыбки, повернулась к Геральду, который сидел в кресле и без стеснения разглядывал особу так испытывающую его. В руках ее в открытом виде нежилась книга и тогда отрешенно она произнесла.

– Не люблю банальных речей.

Геральду потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, прежде чем он ответил. Ему сразу понравился ее голос, другого он и не ожидал.

– Я, или книга? Кто из нас кажется вам до боли обыденным?

– Вы в роли автора этой книги.

– Подобную реплику в мою сторону я слышу так часто, она стала настолько банальна, что не воспринимается как вид воздействия. Вы ошиблись и произнесли ныне, ненавистную самой душе моей речь.

– Неужели я обидела вас?

– Это исключено.

Элизабет отложила книгу, присела напротив гостя на столь же удобное кресло. Они исследователи и артефакты одновременно. Чуть было, не спросив еще раз о бале, Геральд осекся и не стал ожидать ответ больше похожий на пытку.

– О чем вы хотели поговорить? Не мне спрашивать, но и не мне отвечать. – проговорила леди.

– Что вас интересует в этот момент. – граф смело вел себя, сказал то ли собеседнику, то ли себе, но его ожидало разочарование.

– Трубадуры прославляют в своих песнях, как говорят последние романтики, то, что было до них и то, что после, живет вечно и не знает смерти, может быть искренней и лишь игрой, радостью улыбки, болезнью слез, может стать она спасителем, зовется – любовью. Поговорим о ней. Любовь.

– Пусть так.

– Думаете это женский каприз. Ошибаетесь.

– Мне не привыкать, ведь я всегда ошибаюсь. Но речь не о том. Расскажите ваши мысли. – этими словами Геральд попытался оживить диалог.

В тот миг Элизабет в первый раз действительно смутилась. Немного поразмыслила, как бы ни сказать лишнего, ведь можно так легко преждевременно раскрыть карты, проиграть, сказав одно неверное слово.

– Думаю, не стоит говорить об общем понятии любви. Лучше разглядим некоторые интересующие меня нюансы. Во-первых, разберем терминологию, а затем поговорим о самом главном, она одна или двойственна, тройственна и т.д. Вы уже заскучали?