Чем ближе подвозили их к рыночной части, располагавшейся в центре города, тем уже и извилистей становились улицы. Наконец, перевозчики остановились - дальше такие большие машины двигаться не могли. Рабов выгрузили и пешком погнали в ту сторону, где проводились рабские торги.

О жизни народа можно составить довольно интересную картину, заглянув на местный рынок. Сразу видно, чем живут люди. Томорский центральный рынок был похож на рог изобилия, к которому кто-то подвел сточную трубу. Прилавки были завалены контрабандой и фальсификатом вперемешку с качественными, продаваемыми по дешевке товарами, явно добытыми незаконными путями.

Столы ломились от ширпотреба, перемешанного с предметами роскоши - у одного продавца можно было купить дорогущие оригинальные часы, фляжки и зажигалки или же их бюджетные копии. Здесь же продавалось оружие, рецептурные лекарства, наркотики, техника, шмотки, сувениры, золотые украшения, сладости, мясо и прочие продукты, посуда, стройматериалы, запчасти. В общем, чего бы ни пожелала душа, шансы найти это на Томорском рынке были очень велики.

Для продажи скота и рабов был отведен большой крытый ангар, и торги людьми и животными там чередовались. Скот обычно продавали с начала осени и до середины зимы по выходным, оставляя остальные дни для торговли людьми. Вирон и Драммонд привезли свой товар в начале недели, чтобы сэкономить на содержании невольников и как можно скорее избавиться от такой обузы. Место у них было зарезервировано заранее и после согласования с управлением торгами рабов погнали к выделенному торговцам закутку.

Всех выстроили вдоль железной ограды закутка и приковали к ней за один из браслетов на руках. Пришел представитель санитарного контроля с прибором, который по капле крови определял наличие наркотиков или заразы в теле. Быстро убедившись, что товар не заразный и не обдолбан стимуляторами или седативами, он выдал Вирону свидетельство со штампом.

Вирон суетился между ними, пытаясь привести в наилучший товарный вид. Он приглаживал непослушные вихры подростков, пытался сделать попышнее волосы рабынь, пощипал щеки особо бледной женщине, стер грязь с лица одного из ребятишек. Всем на шею повесил таблички с номерами лотов. Продажи в основном осуществлялись через аукцион, но предпродажный осмотр был в порядке вещей. Крайне редко какой-нибудь особенный лот уходил до начала аукциона через прямую продажу.

Рабы вели себя по-разному. Одни апатично ждали своей участи, прислонившись к ограде или вовсе опустившись на пол. Женщины, не привыкшие к торгам, зажимались в тщетных попытках сделаться незаметнее, дети прятались за взрослыми, подростки зыркали на покупателей злыми, полными страха глазами диких зверят. В соседнем закутке, принадлежавшем другому торговцу, сидела мать, прижимавшая к себе двух ребятишек лет пяти-семи. Она вцепилась в них мертвой хваткой, пытаясь выжать максимум из, возможно, последних минут со своими детьми.

В качестве лота Джейс попал на торги впервые, но как бывшая собственность работорговца, он провел достаточно времени в такой обстановке. За последние сутки у него была возможность продумать свою тактику на пару шагов вперед. Бунтовать на корабле не имело смысла. Даже если бы ему удалось перебить охрану и добраться до пульта управления кораблем до того, как вход туда заблокировали, управлять тяжелым транспортным судном он не умел. Разница в управлении грузовиком и малыми летными аппаратами была значительная. К тому же, у пилота и навигатора могли быть персональные коды доступа.

Оставалось только временно согласиться плыть по течению и постараться обеспечить себе более выгодное место - в охране или на ринге. Вирон был сволочью и расфуфыренным индюком, но его планы по продаже Джейса в этой категории устраивали бывшего солдата. У раба было мало возможностей повлиять на свою судьбу, но это не значило, что их не было вовсе. Джейс внимательно следил за посетителями рынка, оценивая их через призму своего опыта. В основном между рядами бродили мужчины, женщин почти не было. В обращении с товаром отчетливо читалось полное презрение.

Джейс выпрямился во весь рост и вальяжно привалился спиной к решетке. Руки он сложил на груди, плечи расслабил. Напустив на себя спокойный, уверенный, но не очень вызывающий вид, Джейс затаился в ожидании. Для обывателя такой раб был не привлекателен - слишком сильный, слишком крупный. Шрамы на теле наводили на мысли о проблемном характере. Такого и прокормить, и удержать в узде сложно.

Для тех, кто массово закупал живую силу на тяжелые работы, он тоже не очень подходил, хотя риск загреметь на какие-нибудь каменоломни, конечно, оставался. И все же опытный покупатель сразу бы заподозрил в нем не простого и покладистого бугая, а потенциальную проблему. А все закупщики для шахт и предприятий были как раз достаточно опытными. К тому же они бы никогда не дали за него больше оптовой цены, а Вирон надеялся на более выгодную сделку.

Джейсу же нужен был очень специфичный тип покупателя - тот, кому еще нужно было, чтобы в обесчеловеченном товаре сохранялась искра духа. Карнз называл это словом "гейм", уравнивая таких рабов с бойцовыми и охотничьими собаками. Ладатийцы, насколько успел оценить Джейс, были людьми, ценившими демонстративное поведение и уважавшими силу. Притворись забитым и слабым - порвут мгновенно. И даже если раба они за человека не считали, на инстинктивном уровне силу они должны были чувствовать.

Часы ожидания тянулись, иногда разбиваемые осмотром товара потенциальными покупателями. Вирон заливался соловьем, расписывая таланты и прелести своих лотов. В основном подходили смотреть девушек и молодняк. К мужчинам приценивались оптовики. По Джейсу чаще лишь пробегались взглядом и шли дальше. Несколько Вирон приводил к нему конкретных людей. Эти знали, чего искали, поэтому вдумчиво оценивали крепость мышц, гибкость суставов и темперамент.