Ева сидела, крепко сжав губы; Ионе показалось, что она сердится на Вахтанга.

— Он еще ребенок, — заключила новая жиличка.

В ту ночь Иона долго не мог заснуть. Сидел на балконе и курил. В комнату, где спал Вахтанг, он вошел на рассвете. Сын разметался во сне, сбросил одеяло. Иона заботливо укрыл его.

— А? Что? — Вахтанг вскочил. — Кто здесь?

— Никого здесь нет, сынок, спи спокойно. — Иона хотел вернуться на балкон, но Вахтанг схватил его за руку.

— Папа, — сказал он. — Папочка!

У Ионы подкосились ноги, и он сел рядом с сыном. Вахтанг обнял его за шею и зарыдал:

— Папа, папочка, бедная наша мама… не уходи, останься со мной.

— Конечно, конечно, сынок, — плакал Иона, — я никуда не уйду, только ты не плачь. Все будет хорошо. — Он гладил Вахтанга по волосам — рядом был сын, беспомощное дитя, вернувшееся в отчий дом.

Наутро Вахтанг отправился в город — погулять, сказал он отцу. Вернулся он поздно вечером, вместе с Евой, очевидно, они встретились на улице. Оживленно беседуя, оба вошли в дом. Иона обрадовался, что Ева больше не сердится на Вахтанга.

Потом Вахтанг сыграл с Ионой в шахматы. Иона выиграл. Ева смеялась над тем, как серьезно Вахтанг переживает проигрыш.

— Теперь вы сыграйте со мной, — предложил Вахтанг Еве.

— Я не умею, — смеясь, ответила Ева.

— Тогда не смейтесь.

Наступила неловкая тишина. Ее нарушила Ева.

— Я пойду спать, у меня что-то голова разболелась, — сказала она.

— Как так можно, — выговаривал Иона сыну, — разве с женщинами так разговаривают?

Вахтанг ответил закуривая:

— Если хочешь, я пойду извинюсь.

— Я не для того говорю…

Через некоторое время Ева снова вошла в комнату.

— Не спится.

— Какое время спать, — сказал Иона, — еще и девяти нету.

— Голова болит.

— Хотите, пройдемся? — предложил Вахтанг.

Ева почему-то посмотрела на Иону, Вахтанг тоже, но он быстро перевел взгляд на Еву.

— Идите, идите, — поспешно сказал Иона, — что вам дома сидеть!

— Идем, Ева, — поднялся Вахтанг.

— Нет.

— Почему?

— Во-первых, потому, что не хочу, во-вторых, мы, по-моему, на «ты» еще не переходили…

— Ох, простите, пожалуйста, — засмеялся Вахтанг, — вот вы, оказывается, какая!

— Какая? — без улыбки спросила Ева.

— Очень хорошая. Пошли, пошли. Простите грубого солдата, который забыл, как следует разговаривать с дамами.

«Можно подумать, что он когда-нибудь умел», — Ионе не понравился самоуверенный тон сына, но он воздержался от замечаний.

— Не хотите — не надо, — с прежней улыбкой продолжал Вахтанг, — я все равно иду гулять. Если вам со мной неприятно — дело ваше.

Иона сам себе не поверил, когда услышал спокойный голос Евы:

— Отчего же, я пойду.

Они только ушли, как появилась Медико.

— Я видела его на улице. — Медико, сгорбившись, сидела на краешке стула. — Он очень изменился.

— Вахтанг только что ушел.

— Знаю. Я целый час на улице стояла. Если бы он был дома, ни за что бы не вошла.

«Как он резко разговаривал с Евой!» — думал Иона.

— Я утром бежала за хлебом, смотрю, Вахтанг идет. Я к стене прижалась. Слава богу, прошел, не заметил!..

«И вообще он со всеми так разговаривает, как будто он старше и больше нашего знает. Я не о себе беспокоюсь, перед другими неловко».

— Вы сказали ему обо мне?

— Сказал.

— И что же?

— Ничего. Он тебя простил.

— Не смейте так говорить! — Медико вскочила со стула. — Все, что угодно, только не это.

— Что я такого сказал? — опешил Иона. — Он тебя простил. Разве это плохо?

— Это ложь.

— О, господи! Я тебе уже сказал, дочка, думай о семье.

— Вахтанг не мог меня простить. Если он простит меня, я умру. Мое единственное утешение — что он никогда не простит мне измены. Единственное, слышите? — Голос у Медико дрожал, она прижимала к груди сплетенные пальцы и почти кричала: — Не Вахтанг, а вы, вы сами меня не любите! — она хлопнула дверью, оставив Иону в полном недоумении.

Одно он понимал: эта несчастная женщина во лжи видела надежду и утешение и всю жизнь будет носить в своем сердце эту ложь.

Эх, Иона! Зачем ты свел с ума бедную девочку! Что она тебе сделала?

Ева вернулась с прогулки одна. Ионе показалось, что она хочет что-то сказать. Она выглянула из своей комнаты, но, передумав, закрыла дверь и даже дважды повернула ключ в замке, чего никогда не делала прежде. Иона взволновался: «Неужели Вахтанг что-нибудь себе позволил?!» Вахтанг вошел, напевая, разделся и отправился во двор. Там он снял очки, спустил воду в крапе и начал мыться, пофыркивая от удовольствия.