— Когда я в очках, мне еще жарче, — она улыбнулась.

Так они беседовали, пока над их головами не встал Торнике. Он переоделся и был — в шлепанцах на босу ногу.

— Наши спят, — сказал он мрачно.

— Наши после обеда всегда спят, — засмеялась Лизико и, увидев голый живот Торнике, видневшийся из-под расстегнутой рубашки, велела: — Застегнись! — Торнике застегнул пуговицу. — А ты нам не дашь пообедать? — присев на раскладушку, спросил он. — Вы никогда не дожидаетесь меня. — Ты всегда опаздываешь, а сегодня почему-то приехал рано! — Тогда скажите, и я буду обедать в ресторане, — обиделся Торнике. — Он ожидал в ответ испуганного возгласа: «Ах как можно обедать в ресторане, ты там отравишься!» Но Лизико сказала совсем другое: — Я мечтаю сходить в ресторан, — она мечтательно протянула, — заказала бы что-нибудь вкусное, острое!

— Вот я и говорю: скажите, и я с удовольствием буду обедать в городе! — Торнике злился. Видимо, его раздражало все — и что родители спят, и что его не ждали к обеду, и, наконец, то, что все это происходит в присутствии Зазы.

— Ты что, с голоду боишься умереть? — улыбаясь, спросил Заза.

— Ты попал в точку! Я и утром ничего не ел. И тогда они изволили спать!

— Ой, вы же голодные! — опомнилась Лизико, будто до этого разговор шел о чем-то совсем другом.

— Я лично не голоден, — успокоил ее Заза; ему на самом деле не хотелось есть.

Лизико накрыла маленький стол в остекленной галерее. Торнике окинул стол придирчивым взглядом.

— И это все?

— Все, — растерянно взглянула на брата Лизико, — больше я ничего не нашла.

— А больше ничего и не надо, — успокоил ее Заза, — мы же не собираемся кутить.

— Ступай принеси вина, — небрежно бросил Торнике.

— А я не знаю, где оно. — В холодильнике, дурочка! — Ну-ну, смотри у меня, — погрозила ему пальцем Лизико, так обычно грозят учителя своим непослушным питомцам, — Ладно, ладно! — остановил ее Торнике. — Будьте любезны, принесите нам вина! Мы вас очень просим!

— Ты тоже просишь? — спросила Зазу Лизико. Заза в знак согласия ласково ей кивнул.

— Ничего не поделаешь, придется принести, — улыбнулась Лизико.

В галерею выходили две двери; одна из них была закрыта. В этой комнате, по-видимому, спали родители Торнике. «И не жарко им?» — подумал Заза, глядя на закрытую дверь. Больше он не оборачивался к ней, словно боясь, что и ему станет жарко.

Пока Заза и Торнике обедали, Лизико все время крутилась вокруг них, ничего особенного на стол она не подавала, но хлопотала так, точно кормила целый полк.

После обеда Торнике и Заза вышли во двор и улеглись прямо на траву, а Лизико убежала и вскоре вернулась, неся два тонких одеяла. Солнце уже скрывалось за деревьями. Сразу за двором начинался овраг, откуда веяло сырой прохладой. Оконные стекла ослепительно сверкали в лучах закатного солнца. Заза и Торнике лежали молча, Лизико читала. Еще немного — и она не сможет читать в легкой мгле наплывающих сумерек. Торнике лежал с закрытыми глазами. Заза задумчиво жевал травинку. Лизико сняла очки и продолжала читать без очков. Почувствовав на себе взгляд Зазы, она отложила книгу в сторону. Затем снова надела очки, посмотрела на Зазу и улыбнулась.

Заза ответил ей улыбкой, думая совсем о другом. Мысли увели его очень далеко отсюда.

— Наши девочки говорят, что самый лучший из всех молодых художников — Папуна, — сказала Лизико ни с того ни с сего, но никто тем не менее не удивился.

— А кто именно это говорит? — изобразил заинтересованность Торнике.

— Например, Магда, — ледяным тоном ответила Лизико. Ответ ее должен был, по ее расчету, убить брата. Тот и в самом деле замолчал.

«Опять Магда!» — подумал Заза. Он даже представил себе, какая она, эта самая Магда.

Существуют до чертиков начитанные девушки, они все знают и решительно обо всем разглагольствуют, кого угодно смутят своей эрудицией. Перед ними не дай бог сболтнешь что-нибудь неинтеллектуальное, обольют презрением. И как правило, эти умницы засиживаются в старых девах, этот факт их просто поражает: ведь такие образованные, вполне современные девицы должны быть нарасхват.

Наконец стемнело. На веранде зажегся свет. «Проснулись», — подумал Заза. Стало прохладно, даже холодновато. В небе появились звезды. Они загорались одна за другой, как будто кто-то их зажигал, соблюдая строгий, раз и навсегда установленный порядок.

На фоне звездного неба деревья выглядели угрюмо, они таинственно шелестели листвой, словно заговорили после долгого дневного молчания.

— Светлячок! — воскликнула Лизико, вытянув в сторону дороги свою худенькую руку. Заза и Торнике лениво повернулись. Но это был не светлячок, круг света постепенно увеличивался, кто-то приближался с карманным фонариком.

— К нам! — отметил Торнике.

— Это Магда! — голос Лизико выдавал радость.

Свет фонарика, как собачонка, бежал перед невидимой человеческой фигурой, временами он сбегал с дороги, словно искал кого-то. Кроме этого маленького бесконечно двигающегося светлого круга, в густой темноте не было видно ничего. Наконец эта шустрая белая собачонка подбежала к ним, вскочила на грудь Торнике, скользнула по ногам Лизико, а затем луч света с настойчивым любопытством остановился на Зазе.