Наконец он выдавил ответ:

— Нет. То есть, не занят…

— Правда? — улыбнулась Кобаяси.

Коу утвердительно кивнул головой.

— Просто мне нужная небольшая помощь… Если ты не против, конечно…

— Я помогу, — ответил Коу. Возможно слишком быстро.

— Только если тебя не затруднит! — столь же быстро ответила Кобаяси, а потом наклонилась вбок и посмотрела ему за спину:

— А ты, Танигава-сан? Я угощаю.

Коу немедленно покосился на Танигаву. Он был совершенно уверен, что последняя ответит «нет», но ожидания его снова оказались опровергнуты.

Танигава помолчала некоторое время, сложила руки на груди и ответила:

— Всё равно нечего делать…

— Спасибо! — просияла Кобаяси. Танигава отвернула голову. — Встретимся возле школы после уроков. Пока!

Девушка снова помахала ручкой, повернулась и стала удаляться в сторону школьного здания.

Коу проводил её взглядом, а затем осторожно убрал длинный чёрный волос из шевелюры Кобаяси, который ветер накинул ему на лицо…

Лишь некоторое время спустя, возвращаясь из раздевалки и покидая школьное здание, Коу понял, в каком необыкновенном оказался положении. Он сразу достал телефон и написал Марии, что сегодня не придёт — дела. Хотел ещё написать Сенсею — но передумал. Всё равно последний ещё накануне говорил про некое важное задание и о том, что сегодня его можно не ждать. Собственно, это была та причина, почему Коу не чувствовал себя виноватым, что пропускает тренировку. Особенно виноватым. На самом деле некоторое неприятное ощущение всё равно съедало его сердце, словно маленькая песчинка на очках, которые стараешься держать в совершенной чистоте.

Нужно будет потренироваться ночью, решил про себя Коу, и вздохнул, думая о том, что в последнее время ему всё чаще приходиться заключать подобного рода сделки с совестью.

Впрочем, довольно скоро все эти мысли выветрились у него из головы, когда он увидел действие, происходившее на дороге перед школой.

Уроки закончились, и школьники по одиночку или в группах покидали главное здание.

Школа Коу была новой и довольно либеральной. Школьникам не обязательно было ходить в клуб и даже позволялось заниматься подработкой. Поэтому больше половины детей сразу после уроков шли домой, и всё равно в этом стремительном потоке белых рубашек и зеленоватых юбок Коу моментально заметил неподвижную красную точку — точно камушек на берегу.

Танигава держалась в стороне, возле стены. Время от времени дети бросали на неё косые взгляды и сразу отворачивались. Тех, кто смел задерживать внимание, другие хватали за плечи, шептали им что-то на ухо, и тогда они тоже переставали смотреть на девушку, точно та была прокажённой.

Наблюдая за этим, Коу вдруг почувствовал неприятное покалывание у себя в груди. Ему сразу вспомнились все разы, когда его самого избегали и смеялись над ним; вспомнилось, как однажды, в детстве, ещё в первом классе, у него была подруга, лица которой он совершенно не помнил. Они дружили, играли «в дом», в «семью», — уже тогда он был покладистым и всегда шёл на поводу у чужих игр, — а потом перестали, когда мама девочки запретила ей с ним общаться.

Переливая всю эту кислоту у себя в груди, Коу и сам не заметил, как приблизился к Танигава, помялся и сказал:

— Привет…

Девушка медленно обратила на него свой хмурый взгляд.

Раньше на этом разговор бы и закончился, и Коу, смущённый, поспешил удалиться, но теперь…

— Я тоже тут постою, ладно?

Танигава прищурилась.

— Мне какое дело, — сказала она погодя, видимо понимая, что отогнать его только злобным взглядом не выйдет.

Коу кивнул и упёрся в стену рядом с Танигава — так, чтобы сохранялось приличное расстояние, но и чтобы их точно видели вместе.

После этого дети стали ещё чаще на них поглядывать. Коу старательно делал невозмутимое лицо и время от времени косился на Танигаву. Сперва он волновался, как бы не причинить своим поступком ей ещё большее неудобство, но девушка была невозмутима и только самую малость нахмурила брови…

Наконец пришла Кобаяси.

— Простите за опоздания! — сказала она, сверкая улыбкой.

— Всё равно, — буркнула Танигава.

Но девушка ещё раз извинилась, а затем едва ли не за руку повела их за собой.

Когда они спускались на эскалаторе на станцию метро, Коу вдруг осознал, что совершенно не имеет понятия, куда именно они направляются. Причём Танигава, по всей видимости, всё прекрасно понимала. Он уже намеревался спросить, но нашёл, что делать это сейчас будет несколько неловко, и с чувством тревожного предвкушения стал молча следовать за парой.

Кобаяси была разговорчивой. Общалась она, правда, в основном с Танигава, спрашивая про жизнь, учёбу, предпочтения в одежде и так далее, и тому подобное — на все эти вопросы девушка отвечала односложными, порой даже резкими фразами, что, однако, совершенно не унимало энтузиазма её собеседницы.

Наконец они вышли на улицу и вскоре остановились перед фасадом уютного и просторного кафе.

— Милости прошу, — с улыбкой сказала Кобаяси, открывая стеклянную дверь. Коу проследовал за ней и стал с удивлением разглядывать лакированную деревянную мебель, столики и стеллажи, на которых блестели обложки разнообразных книжек.

— Минуточку… Мне нужно переодеться — дресс-код, — попросила Кобаяси и удалилась за дверь, на которой было написано: «только для персонала».

Коу неуверенно посмотрел на свою напарницу.