Шрифт:
Кокорин, остановив Ильина, разузнал подробности. Не просто вырвало заглушку. "Волну" перевернуло от сильной продувки. Теперь ее подъем отпадал вовсе. А следовательно, отпадал и "Шторм". Полезть за живым человеком, чтоб он умер в твоих руках, - этого Кокорин представить не мог. Кто же на такое согласится? Кто их заставит это сделать?
Радиограмму о случившемся...
Проклятый рейс!
12
– Кто пойдет со мной?
Ковшеваров от этого вопроса так и застыл с напряженной спиной. Ильин в недоумении посмотрел на Суденко.
– Как - с тобой, с тобой?.. Ведь ясно, что ты, ты...
– Говори.
– Ты остаешься. А полезем мы, мы...
Старшина знал, что они так ответят.
Он получил травму, это несомненно. Спуск для него опасен: может просто не всплыть. А главное, такой риск ничем не оправдан, не нужен. Не их вина, что человека нельзя спасти. Они будут виноваты лишь тогда, если оставят человека в воде. А подъем людей завершал операцию. Инструкция не только охраняла их от произвольного толкования своего правила, но и наказывала за его несоблюдение. Расстановка водолазов в этот момент значила многое. Поэтому Ильин совершенно прав: старшина обязан не выбирать кого-то из них, а отстранить от спуска самого себя.
Однако молчание старшины затянулось и действовало на остальных.
Юрка не выдержал:
– А чего ты спросил, спросил?..
– Просто так.
Суденко вышел.
Кокорин сидел в каюте, печатал одним пальцем па машинке.
– В чем дело, Виктор? Почему стоит обслуживание? Или мы обязаны ждать?
– Команде дан отдых.
– Придется отменить. Судовое расписание должно подчиняться водолазному.
Кокорин вспылил:
– Да куда вы торопитесь... к свиньям!
Старшина, хоть и был задет его грубостью, ответил спокойно:
– Мне, чтоб подняться сейчас, надо всплывать целые сутки.
– Сутки! А мы... Ты знаешь, что идет лед?
– Поэтому поспеши.
Кокорин хотел отправиться в каюты. Суденко его остановил:
– Приготовьте в рефрижераторе место со льдом.
– Зачем?
Старпом уставился, вытянув шею.
– Как же мы обратно пойдем?
– проговорил он, кашляя, обжигаясь дымом. Как людям... в глаза смотреть?
Со сведенными мышцами, как от неполучившейся драки, Суденко шел по коридору... На водолазных судах должны работать водолазы! И матросами, и в машине. Из-за таких, как Кокорин, от них шарахаются в порту как от чумных...
Его перехватил Дюдькин, выскочивший из камбуза:
– Скоро за мальчиком пойдете?
– Сейчас.
– Ты уж там... уж постарайся как-нибудь!
– Повар полой халата утер потное лицо.
– А то, ведь знаешь...
– Что то, Григорьич? Что я должен знать?
– А то что... прощайте, скалистые горы!
– Повар опустил голову.
Все-таки он был не прав, обвиняя старпома за обслуживание. Матросы и мотористы ушли, зато появились другие. Компрессор по-прежнему нагнетал воздух, - Микульчик его не вырубил. Ни он, ни Данилыч не покинули палубы. Был здесь и боцман -готовил трос для беседки. Этот оцинкованный трос добавлялся еще к двум: буксирному, который шел к "Шторму" через "Волну", и указательному - от буйка. А если прибавить кабель-сигналы и кабеля от ламп, то спуск представлял западню. Любой неожиданный поворот "Кристалла" мог отрезать им дорогу наверх. Все тросы были выбраны, как струны. Старики работали стремительно и бесшумно. Старшина увидел Леху Шарова, который поднимался в рулевую. Теперь все как надо.
Водолазы, одетые, ожидали его на скамье.
– Кто пойдет со мной?
Этот повторный вопрос сказал им все.
– Кто же еще? Ведь ты же говорил: "Следующий спуск - твой".
– А ты что скажешь, Гриша?
Ковшеваров, очищая рукавицей галоши.
– Как прикажешь.
– А могу я тебе приказать?
– Можешь.
– Почему не я, почему не я?
– Ильин бросился к старшине, крича, размахивая руками.
– Ведь ты же обещал, обещал...
Старшина даже не знал, что ответить.
Он обещал Юрке, все правильно. А сейчас отказывался от своего слова... Почему? Потому что это был все-таки не военный спуск. И от него не закроешься инструкцией, как броней. Выбрав Гришу, он отставлял в сторону Юрку... Как Юрка этого не понимал! Выходит, он кому-то и делал предпочтение? Но это не так. Он относился к ним одинаково. Просто он не хотел брать Ильина. Без объяснения. А он как командир спуска имел исключительное право действовать самостоятельно.
– Спуск простой, по веревке, - сказал Суденко.- Ни медалей на нем, ни почета не заработаешь.
Ильин молчал, потупясь, двигая по палубе носком.
– Говори.
– Товарищ старшина!
– Он умоляюще прижал руки к груди.
– Мне не хватает погружения, погружения... на первый класс.
Вот оно что! А он-то думал, что так чего-то... Старшина сразу почувствовал облегчение. Теперь он мог сказать, почему решил спускаться сам. Объяснение, мучившее его, было найдено. Он не мог доверить Ильину даже этой последней безнадежной работы, от которой не чаял избавиться сам. Потому что в ней была ответственность. А Юрка работу сделает, а ответственность не возьмет. И тут как инструкцию ни применяй, а все как есть, так и останется.