Лиза махнула рукой:

— Время от времени ты бываешь слишком практичной, Кира! Мы молодые. Мы живем здесь и сейчас. Неужели у тебя не так с твоим Лео? Он, конечно, тот ещё зануда, но я не верю, что вы обсуждаете имена будущих детишек.

— Ты права, не обсуждаем… Хорошо, я пойду спать. Долгий день.

— Да, иди. Марон мне сказал по секрету, что после полуночи нас разбудят.

У Киры упало сердце.

— Неужели начинается?

— Да, — улыбнулась Лиза солнечно, — начинается! Мы наконец-то начнём убивать драконов.

— Ave Caesar, — пробормотала Кира, — morituri te salutant.

— Что за ерунду ты опять бормочешь?

— Желаю спокойной ночи.

— А. И тебе.

Ну да. Всем им.

— Бабуль, я вот почти стесняюсь спросить: и чем же это таким интересным вы тут занимаетесь?

— Не видно, нет? — дама была настроена довольно решительно. — Я убираю!

Почтенный Уилмо, счастливый отец троих детей (и не такой уж счастливый зять), почувствовал непреодолимое желание побиться головой о стену.

— Здесь чисто, — сказал он, не очень надеясь на результат, но не желая сдаваться без боя. — И всё совершенно точно лежит на своих местах!

Старая дама смотрела на него с той разновидностью внимательности, которого обычно удостаиваются на редкость безобразные насекомые.

— Мой бедный друг, — сказала она, — возможно, по меркам той среды, где ты вырос, здесь и чисто. Но в солидном обществе люди так дел не ведут.

— Здесь не солидное общество, а мой кабинет, — попробовал Уилмо снова. — Вы понимаете, о чем я говорю?

— Кабинет уважаемого человека? А так похоже на помойку! Ты представляешь, что о тебе думают твои клиенты?

— Что я хорошо выполняю свою работу и делаю выгодные предложения, — огрызнулся Уилмо. — Открою вам секрет, бабуль: всем глубоко плевать, что у меня там и как. Серьезных людей волнует только дело!

Старая ведьма упрямо поджала губы: она ненавидела, когда ее звали бабулей. И Уилмо этим с удовольствием пользовался, хотя и понимал, что по сути глубоко не прав.

Все еще стройная, несмотря на более чем солидные лета, с идеальной осанкой, всегда одета, как для светского раута, госпожа Эмилия излучала аристократизм и стервозность, как солнце лучится теплом. Все ее многочисленные потомки отказались от несказанного счастья в виде любимой мамочки-бабушки (верное подчеркнуть). И Уилмо тоже бы с удовольствием отказался, видит драконье Небо. Но последнюю просьбу покойной жены, все еще безгранично любимой, он не мог просто забыть, как полуденный сон, или отбросить, как сломанную игрушку. Леди Алия, прекрасная, как зимнее утро, в свое время отказалась от семьи, и магического образования, и жениха-колдуна — всё это ради того, чтобы быть с ним, Уилмо, рядом…

Он никогда не просил. Никогда.

Никогда не надеялся — куда ему, сыну пьяницы и дворового работяги, на что-то подобное надеяться? За плечами ни денег, ни образования, ни перспектив, ни капли магии… Всегда, с самой первой встречи, он любил Алию слишком сильно, чтобы пожелать ей такой судьбы. Нет, он хотел для нее лучшего…

Но она желала только его.

За все те годы, что судьба позволила им быть вместе, Уилмо так и не понял до конца, почему. Но пытался, как мог, оправдать доверие: сделать дом для нее полной чашей, дарить маленькие подарки, обустроить своими руками ей всё лучшее… Уилмо много работал, упорно шел вперед, и его старания окупились. Он, конечно, так и не стал ни лордом, ни колдуном, ни удивительным богачом. Но открыть и развить собственное дело в драконьей Железной Долине — многое стоило.

Жаль, что Алия не так уж долго смогла наслаждаться этим счастьем.

Но, так или иначе, Уилмо оставался уважаемым дельцом. И не был обязан выслушивать бредни от какой-то старой, давно потерявшей здравый смысл…

— У тебя нет никакого вкуса, — не смолкала старуха. — А что хуже, нет понимания. Ты говоришь, что они заказывают у тебя, потому что это выгодно, и им плевать на имидж. Но ты должен понять одну простую вещь: никогда и никому на самом деле не плевать. Что бы ты там ни думал.

Ну вот, пожалуйста. Снова начинается.

— Будьте добры, не делайте вид, что вы меня гораздо умнее. Выглядит неубедительно и убого, поверьте на слово.

— Мне и не надо делать вид, потому что так оно и есть! Ты не видел в своей жизни ничего, кроме своих мастерских, мальчишка. Ты не понимаешь простейших вещей: тебе не подняться достаточно высоко, если ты не начнешь уважать иерархию! И не научишься вливаться в нее. Ты можешь быть хоть сотню раз талантливым, умным и трудолюбивым, но в глазах общества то, что ты показываешь внешне, и ты сам. Люди в этом смысле исключительно тупы, но да и не нам их переделывать.

Уилмо тихо рыкнул. Как же ему все уже опостылело! Мало того, что поставка необходимых материалов задерживалась, заказчики волновались, над городом летали какие-то странные слухи, дети производили, кто на что хорошо, и с возрастом чего-то не стало проще — да еще и старая аристократка не выбрала лучшего времени, чтобы научить его, как в этом мире жить! Ну разве не отличный день!

— Вы такая умная, бабушка, — сказал он елейно. — Такая полезная, и советы ваши на вес золота… Так что же из всех ваших родовитых родственников с сотней колен всю эту чушь слушать должен именно я? Вы так не заботились о своём собственном имидже, что вас выбросили все родственники, кроме такого неправильного, не там рожденного, неразумного меня?