Все трое выбежали из подъезда, но подросток-убийца уже добежал до двери и вцепился в ручку. Цой и Юрий тоже схватились в ручку, удерживая дверь изо всех сил. В двери были толстенные, не разбить, стёклышки, и они видели, что творится на другой стороне. Мальчик достал свой нож счастья и несколько раз ударил лезвием и рукояткой по стеклу, однако ничего не помогало, разбитые стекла вылетали, но мимо Цоя и Юрия. Тогда подросток зарычал и вцепился зубами в ручку, как зверь, урча, стараясь всё-таки отворить удерживаемую дверь.

– Как же его деактивировать, не убивая? Держите дверь вы, оба, Юрий с мамой! – приказал Цой и, выхватив телефон Юрия, судорожно принялся искать в мировой паутине ответ на свой вопрос, пока зверь в человеческом образе с другой стороны сотрясал дверь.

– Всё! Нашёл! – крикнул Цой, и развернул телефон к зверю, направив ему излучение фонарика на дверь и на предполагаемую область головы:

– Я твой верховный главнокомандующий! И я тебе приказываю: Изыди и окстись!

Но область головы никак не находилась за дверью. Калитка уже начала подаваться под напором изверга…

Как вдруг дверь ещё раз дёрнулась и успокоилась. Переглянувшись, Юрий с мамой открыли дверь. Бешеный подросток крутился на одном месте, глядя ввысь:

– А! А! А!

– Попал! – закричал Цой, потом залетел в подъезд и непосредственно направил луч на голову мальчугана.

– Слушаюсь и повинуюсь! – тот упал на спину и задрыгал руками и ногами, как подбитый таракан.

– Тише! Тише! – направив смартфон на подростка, приказал Цой, и фонарик запестрел на лице подростка и области головного мозга цветными вспышками в особом НЛП-ритме. – Я приказываю: отбой!

Подросток ещё раз вскрикнул:

– Воистину отбой! – потом повернулся на бок и громко захрапел.

– У нас есть как минимум полчаса, – сказал Цой.

– Может, его пристрелить? – встревожился Юрий

– Да ладно, не надо, – отмахнулся рок-артист. – Мы же не звери какие-нибудь, – и, вынув пистолет из руки Юрия и проверив предохранитель, двинул слегка подбитого подростка рукояткой пистолета по темечку по точке, откуда веером расходились волосы: – Он должен будет всё забыть о данных ему командах на убийство.

– Откуда ты знаешь? – спросил Юрий.

– Статья в интернете, – ответил Цой.

Проводив мать на вокзал для её отъезда в деревню и посадив на поезд, друзья – учитель и ученик – отправились за город на различных видах транспорта на, как сказал Цой, таинственную реку. То есть никто на свете не знал, что она таинственная.

– Я зато знаю, – сказал Цой. – Высшим знанием. Ты же в курсе, что я не от мира сего.

Там они расположились поудобнее, глядя на воду и подкрепляясь вкусняшками, купленными в ближайшем магазине, и Виктор Цой поедая их, взял в руки смартфон.

– Ты можешь кушать? Ведь ты же, типа, призрак? – спросил Юрий.

– Чудить, так чудить, – ответил Цой, жуя и возясь со смартфоном:

– Включаем insight, то есть, в приблизительном переводе, внутреннее зрение, – нажал кнопку на очередной аппликации Виктор Цой.

Они увидели гигантскую тёмную пещеру величиной с земной шар, которая их обступила, как в кинотеатре 3D, и вовлекла в себя. Потом пещера расширилась и стала превращаться… стала превращаться… в непроходимый лес.

Сучья ночного леса расступались, полёт Виктора и Юрия стремился к точке света, которая всё разрасталась, пока сучья не стали обработанными панелями древесины и не превратились в типовой дом, в каких живут в западном полушарии Земли духовные потомки Офелии и Гамлета. Юрий и Виктор, невидимые, были внутри.

Здесь взрослый человек висел под потолком и речь держал вниз, словно бы ребёнку. Но его собеседник, подросток, на самом деле плавал рядом с ним, то есть тоже скользил по верхам.

– Что за странная фигня, – заметил Юрий.

– Глюк техники. Приложение шалит. Или телефон глючит, – ответил Цой.

В следующие мгновения, действительно, оба увидели, что на этом ранчо подросток и взрослый вполне по-земному то сидят, то стоят, то прохаживаются. Шла словно бы перемотка их беседы. Вдруг перемотка замедлилась и почти остановилась. Словно в страшном сне Цой и Юрий увидели, как подросток демонстрирует что-то взрослому на экране своего собственного телефона. А взрослый хватает ребёнка за ворот, бьёт другой рукой, забрасывает на стол и, ещё живого, начинает медленно разделывать ножом. Рот у ребёнка забит кляпом, подросток от боли мычит, вверх брызжет кровь, а взрослый только смеётся. Обстановка и антураж были уже не обычной комнатой ранчо, а подвальным помещением, чем-то вроде гаража, казалось, специально предназначенным для подобного рода садизма. Стол – особенный: на нём уже имелись зажимы для конечностей жертвы, её туловища и головы, которую сейчас взрослый начал уже медленно отделять длинным мачете от туловища.