— Это нормально. Вы далеко не первый человек, которого я обучал. А когда ты подрастёшь, мы попробуем еще раз.

Я застонал.

— Должны ли мы это делать?

— Нет. Но я думаю, что это была бы хорошая идея. Особенно для человека в твоем положении. У вас большой потенциал. Если вы приложите усилия и докажете миру, что стоите этих усилий, вы сможете гораздо быстрее найти союзников.

— А если я просто хочу спокойно заниматься своими делами и ни с кем не драться?

— Это ваше решение. Но быть более способным никогда не бывает плохой идеей, — Юра бросил последний взгляд на пустую комнату и кивнул, — Вы хотите попробовать это здесь или подождать, пока мы не вернемся ко мне?

— Попробовать что? Вы так и не объяснили, почему, по вашему мнению, мы можем их найти, когда все остальные ищут и ничего не находят.

— У нас есть то, чего нет у них. Ты.

Я вздохнул.

— Опять? Я не какое-то секретное оружие…

Юра перебил меня.

— Да Вы! — он еще больше понизил голос, — Камень Астаза признает его семью. Мы можем использовать эту связь, чтобы привести следящую конструкцию в действие и привести нас к «четвертому». Я планировал использовать вашу связь, чтобы обмануть его силу, чтобы отследить Арна, но так будет даже лучше.

Моя рука потянулась к груди, коснувшись небольшой шишки рядом с сердцем, где покоился камень ребенка Астаза.

— Вы можете сделать это?

— Это простая конструкция. Люди постоянно используют их, чтобы найти пропавших родственников. Или, что чаще, чтобы доказать, действительно ли их предполагаемое потомство принадлежит им.

Я вздохнул. Если бы я знал, что это возможно, я бы легко выследил Арн Ада с помощью Ани. Каждый раз, когда я думал, что понял, сколько раз я был невежественным дураком во время всего этого бессмысленного расследования, мое внимание привлекало что-то новое.

— И это безопасно? Если вы собираетесь связать меня с «четвертым», нет никаких шансов, что его состояние заразит меня?

— Этого не будет. Вам нужно физически имплантировать несовместимый — ну, полусовместимый — камень, чтобы достичь его состояния. Всем известно, что глупо возиться с иностранными камнями. Постоянное бессознательное состояние является наименее опасным исходом. Честно говоря, впечатляет, что ему удалось получить пять разных цветов, и ничего не взорвалось. Обычно любые попытки скрещивания разных камней заканчиваются быстро и беспорядочно.

— Ну, по крайней мере, мы достаточно далеко, чтобы об этом не беспокоиться. Ладно, я попробую. Что тебе надо от меня?

— Твоя сила недостаточно зрела, чтобы самостоятельно управлять сложностью конструкции, поэтому я построю для тебя каркас. Все, что вам нужно сделать, это заполнить его. Это будет странно, и это будет нелегко, но просто продолжайте вкладывать в него энергию, пока он не щелкнет.

Пока он говорил, воздух окрашивался голубым светом в сложную конфигурацию линий, резервуаров и спиралей. Он ходил вокруг него, пока работал, проверяя его со всех сторон, прежде чем отступить и кивнул.

— Готов?

— Но что делать?

Юра направил мою руку к выступающей части конструкции.

Я чувствовал силу, резонирующую в моем сознании, как провод, натянутый слишком быстро, неприятную вибрацию, которая пульсировала и нарастала, а не исчезала.

Мне никогда не удавалось проявить какую-либо внешнюю силу, кроме пузырькового щита, но я поднял свою силу и попытался направить ее в парящую в воздухе конструкцию.

Юра терпеливо ждал. Я чувствовал себя определенно странно по этому поводу. Разве он не должен пытаться утопить меня, или раздавить, или еще что-нибудь, чтобы заставить меня двигаться быстрее? А он просто стоял и смотрел, ждал, тихонько веря в меня. Это сбивало с толку.

Голубой свет был ровным, неподвижным, немерцающим, идеально сформированным и просто ожидающим моего вмешательства.

И ожидание…

И жду.

Резонанс не исчез, и мне не удалось влить в конструкцию ни капли фиолетовой силы. Я растерянно отдернул руку.

— Есть ли другой способ?

Юра покачал головой.

— Если бы у меня был другой способ найти его, я бы уже это сделал. Это должен быть ты.

Я снова обратил внимание на зарядку этой штуки, но безрезультатно. Я перепробовал все, что только мог придумать, но «вытолкнуть энергию в эту конструкцию» было легче сказать, чем сделать. Даже максимально упростив это, я все равно не мог этого понять.

— И ты ничем не можешь помочь? — спросил я после еще получаса бесплодных разочарований.

Юра поколебался, затем покачал головой.

— Я мог бы сам вытянуть из тебя силу, но это очень радикальный вариант. Мне сказали, что это довольно неприятно.

Я напрягся при мысли о чем-то, что даже Юра счел бы неприятным. Достаточно, чтобы он даже не упоминал об этом как о варианте до сих пор. Но мое растущее разочарование из-за того, что я не могу сделать даже эту простую вещь, было сильнее моего отвращения к дискомфорту.