Следовавший за этим XVII век являлся временем долгих, упорных войн Швеции, Польши и России, разыгравшихся именно в этих местах; он перепутал исторические течения, смысл народных наслоений, и значительное число жителей разбежалось. После оливского договора[8] 1660 года, фохтейства Динабург, Розиттен, Люцин и Мариенгаузен, нынешние уезды Двинский, Режицкий и Люцинский, под именем «Польских Ифлантов», были уступлены нами Польше, а левый берег Западной Двины отошел к герцогству курляндскому, под протекторат Польши. Тогда жителям представилась снова возможность вернуться на старые места. Образовался против немецкого Крейцбурга русский поселок, развившийся в течение десяти лет в город, названный в честь Иакова, герцога курляндского, Якобштадтом. Герцог Иаков, о котором уже несколько раз упоминалось, дал городу в 1670 году грамоту, снабдил его магдебургским правом, обеспечил существование русских церквей, священников и училищ и отпустил им на постройки свой собственный лес. Так возникли между 1670 и 1675 годами церковь св. Николая и монастырь Св. Духа, с чудотворной иконой Якобштадтской Божией Матери.

Но несмотря на доброе внимание герцога Иакова, самые печальные времена для этого уголка земли только наступали. Уния, как известно, началась в октябре 1596 года, с измены православию восьми южнорусских архиереев, за которыми последовали и ближайшие к ним владыки полоцкие, унаследовав, как видно, непрочность и безличность древлеполоцких князей. Многие православные епархии Западной России остались тогда сразу без архиереев, и Речь Посполитая не замедлила воспользоваться этим безначалием нашей церкви, чтобы вводить унию и ополячивать край. Князья, потомки Рюриковичей и Гедиминовичей, поддались этому веянию; ополячивались прежде других богатые местные землевладельцы, графы Зиберы, Плятеры, Борхи, Розеншильд-Паулин и другие, чему немало способствовал успех реформации в орденских землях, из которых эти семьи вышли: оставаясь, в противность своим соотчичам, верными католичеству, они этим доказывали полякам свой несомненную солидарность с ними.

Якобштадт. Вид Свято-Духовского храма до взрыва

Тяжело поддавался ополячению и измене православию только простой народ, и против него-то направлены были дружные усилия как Речи Посполитой, так и местных главарей. В 1607 году основан тут униатский монашеский орден, не замедливший раскинуться по всей Западной Руси; вслед за ним явились иезуиты. В Якобштадте и Иллуксте, в начале XVIII века, основаны, с целью обращения, униатские монастыри; графы Зиберы «фундовали», одарили здешний монастырь и устроили большой иезуитский костел; такие же монастыри и костелы выросли в Двинске, где тоже прочно сели иезуиты, завели школы и часовни и учредили крестные ходы. Православие не могло не угасать при таком дружном на него напоре со всех сторон, и цель достигалась так успешно, что в этом, искони православном, крае, ко времени основания города Якобштадта, в Иллуксте уже не имелось православных жителей. К концу ХVIII века, во всей лифляндской местности, в прежней старой вере, в полном одиночестве, пребывал только Якобштадт, город с немецким именем, и, кроме него, очень малое число приходов. В этом многострадальном уголке имело место, в виде совершенного исключения из общих исторических законов, то обстоятельство, что поляки и немцы действовали заодно против общего врага — православия. Здесь же и во имя того же самого, при польских восстаниях 1831 и 1863 годов, местное лютеранство брало под свое покровительство укрывавшееся польское католичество, что еще более несообразно с историческими преданиями. На памяти всех смута 1863 года, и пребывание здесь, в этих местах, близких к главному очагу, многих главарей восстания; здесь задумывали они план взятия Двинска; здесь снабжались люди заграничными паспортами и другими документами на незаконную покупку в Польше имений; сюда, несмотря на непосредственную близость, не проникали энергичные распоряжения Муравьева.

Выше сказано, что было такое время, когда православным в крае оставался один только Якобштадт. Иезуитам удалось, однако, совратить бургомистра Зуркевича и настоятеля Николаевской церкви Боровского, и 8-го июня 1721 года именем города приглашены были в Якобштадт монахи-базилиане[9], немедленно построившие монастырь Покрова Богородицы (сгорел в 1773 г., заменен в 1783 каменным, передан в православное ведомство в 1839 г.). Тогда-то и тут, как это было везде, тот, кто был в городе побогаче, да познатнее, бил челом базилианам, но все бедное, работящее население оставалось верным православию. И тут, как это было везде, расплодились подлоги, к числу которых должно быть отнесено подтверждение королем Августом в пользу униатов тех прав, которые даны были герцогом Иаковом в 1744 году православным. король подтвердил права, данные православным, как бы данные католическим базилианам, и на основании этого-то, «подтасованного документа» униаты не замедлили отнять земли у Свято-Духовского монастыря и открыли неприязненные действия уже с полной надеждой на успех.

История гласит, что средствами борьбы, не лишенными значительной силы в католическом мире, не исключая самого Рима, нередко являлись пасквили. Явились они и здесь на православных стенах монастырских; один из таких пасквилей представлен бургомистру, униату, иеромонахом Пахомием Бенкевичем. Городские ратушные книги Якобштадта 1753 года рассказывают, что этот монах Пахомий, вслед затем, подкараулен на улице игумном и монахами униатского монастыря, что его сволокли в монастырь, нещадно избили и приговаривали: «вот тебе императрица! вот тебе Петербург и Москва! вот тебе генералы и оберраты! поди теперь, жалуйся!».

Жаловаться было некому: герцог курляндский оказывался бессильным сделать что-либо, а Польша только радовалась; одна из жалоб нашему посланнику в Митаве, в 1760 году, не привела ни к каким результатам. С присоединением Польских Ифлантов к России, в 1773 году, иезуитам стало не совсем ловко, и Свято-Духовский монастырь передан в ведение псковской епархии; в 1817 году, выдержав долгую и трудную борьбу, он был упразднен, и обе церкви его обращены в приходские. Поникли тогда долу их кресты, но зато захилела и враждовавшая с ними уния. Она обмирала что ни день; последовали отпадения от неё в католичество и, наконец, наступил 1839 год, время присоединения унии к православию.

До самых последних, современных нам дней положение православия в обоих уездах Курляндской губернии, тянущихся вдоль Двины, почти совершенно соответствовало тем грустным картинам, которые очерчены были относительно Якобштадта. В зельбургском округе или благочинии, — так зовется эта духовно-административная единица Российской империи, — в настоящее время представителями православия являются иллукстский женский монастырь, преобразованный в 1881 году из мужского, и приходы бывшего униатского деканата, к которому присоединен учрежденный в том же году приход в местечке Гривка, лежащем против Двинска.

По ходатайству генерал-губернатора, князя Суворова, в 1849 году зельбургский округ, в противность действительной потребности, присоединен к рижской епархии. Этим он выделен из-под епархиальной власти, ведавшей остатки унии в Царстве Польском, очень хорошо знакомой с традиционными приемами католичества, и был, так сказать, изъят из-под общего опытного надзора и вверен, с совершенно ясным расчетом, еще очень молодому в те дни и не привыкшему к этим приемам епископству рижскому. Только в самое недавнее время Святейшему Синоду, после многих усилий и противодействий, удалось ознакомиться с действительным положением православия в зельбургском округе и принять нужные меры к восстановлению того значения господствующей в России церкви, которое она должна иметь.