Скользнув перед огромной фигурой сестры Баркер, словно осенний высохший лист, подгоняемый восточным ветром, она прошла к двери профессора.

Он появился у дверей спальни в ответ на робкий стук своей сестры, поздоровался с сиделкой с чопорной вежливостью и выслушал ее требование.

— Конечно, вы получите бренди, если это вам нужно, — заверил он. — Я сейчас же спущусь в подвал и пошлю бутылку бренди в вашу комнату.

Профессор спустился на кухню и попросил миссис Оутс с зажженной свечой сопроводить его в винный погреб.

Элен помогавшая на кухне, с любопытством взглянула на миссис Оутс. Было видно, что кухарке идти страшно не хочется, но требование профессора было категорично, и миссис Оутс подчинилась.

Электрическая лампочка на шнуре освещала коридор только до поворота; за углом было почти темно. Миссис Оутс шла перед профессором, словно проводник, а у дверей подвала остановилась, высоко держа свечу, точно паломник, добравшийся до своей Мекки.

Ключ повернулся в замке, и миссис Оутс вместе с профессором вошли в святилище. Глаза женщины алчно заблестели, когда ее хозяин начал выбирать бутылку из множества бутылок в плетеной корзине.

Она глядела на них жаждущим взором, пока профессор проверял температуру по термометру, висевшему на стене.

— Термометр наверняка испорчен, — сказал профессор, передавая бутылку миссис Оутс, — подержите эту бутылку, а я гляну на него при более ярком свете.

Вскоре он вернулся, повесил термометр на место и запер дверь подвала. Теперь он возглавлял процессию, а миссис Оутс почтительно следовала за ним. Проходя мимо моечной, она на минуту нагнулась возле раковины.

Профессор поставил бутылку бренди на кухонный стол и обратился к Элен:

— Пожалуйста, отнесите это в Синюю Комнату, сразу же как только миссис Оутс откупорит ее.

Когда профессор ушел, Элен сочувственно посмотрела на миссис Оутс:

— Какое безобразие! Почему бы вам не отлить ложечку, чтобы выпить за здоровье леди Варрен?

— Я бы никогда не посмела этого сделать, — ответила миссис Оутс. — Эта сиделка сразу увидит, что бутылка неполная и наябедничает на меня, а доливать разбавляя водой такую чудесную вещь — просто грех.

Элен восхитилась выдержкой и добродетелью миссис Оутс, когда та быстро сунула бутылку ей в руки и сказала:

— Поскорее унесите это. Только смотрите не уроните.

Как только Оутс осталась одна, обнаружилась тайна ее доблестного поведения: пробравшись в моечную, она нагнулась, чтобы подобрать нечто, спрятанное под раковиной. Счастье постучалось к ней в дверь, и она откликнулась на его зов. Возвратившись в кухню, она улыбнулась, с триумфом глядя на свою добычу, а потом спрятала ее в шкафу среди «пустышек» или «покойничков», как называл их Стефан.

Это была вторая бутылка бренди, и она была гораздо больше первой, литра полтора, как минимум.

Элен отнесла бутылку наверх и постучала в дверь Синей Комнаты. Сестра Баркер открыла ей дверь. В белом халате, с багровым лицом, окаймленным косынкой, она была похожа на монументальную футуристическую скульптуру.

— А, это вы, — сказала она. — Хорошо, что вы пришли, теперь я смогу немного поспать. Мне необходимо выспаться ночью, если я одна, без сменщицы, должна буду дежурить у этой больной. — С мрачным блеском глубоко сидящих глаз она добавила: — Я все устроила, вы проведете эту ночь здесь. Мисс Варрен присутствовала при этом разговоре с профессором, так что она в курсе, а старуха, леди Варрен, — быстро поправилась она, — не возражала.

Элен подумала, что будет разумнее, если протест будет исходить из официального источника, и сказала:

— Хорошо, сестра, но мне надо быстро переодеться.

— Ах да, вы переодеваетесь к обеду, верно?

Она произнесла это таким напряженным тоном, взгляд ее был таким злобным, что Элен была рада поскорее убраться из комнаты.

«Она ревнивая, — подумала Элен. — А мисс Варрен трусиха. Они обе — слабые звенья. Интересно, какой у меня главный недостаток?»

Как большинство представителей рода человеческого, Элен не замечала своих слабостей и выразила бы горячий протест, если бы ее обвинили в любопытстве, хотя миссис Оутс уже заметила эту особенность ее характера.

Войдя в свою спальню, Элен с испугом отпрянула от двери, увидев какую-то темную массу, которая, казалось, стремится проникнуть к ней в окно.

Она быстро нащупала выключатель и увидела, что испугалась напрасно: темная масса оказалась ветвями высокого кедра, которые бились за окном под порывами бури. Это наводило на очень неприятные мысли.

«Это дерево словно хочет ворваться в дом. — И хотя оно слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог спрыгнуть с его ветки в мою комнату… все-таки я ставни закрою».