Профессор сидел за своим рабочим столом, прижав кончики пальцев к вискам. Когда он поднял голову, лицо его было бледным и осунувшимся.

— Головная боль? — спросил доктор.

— Да, немного, — ответил профессор.

Элен прикусила язык, чтобы не посоветовать профессору принять аспирин, понимая, что в этом случае предпочтение должно быть отдано совету специалиста.

— Что-нибудь приняли? — небрежно опросил доктор,

— Да.

— Хорошо… Новая сиделка хочет, чтобы сегодня ночью мисс Кейпел сменила ее. Я запрещаю это. Сердце леди Варрен в плохом состоянии, и ее положение слишком серьезно, чтобы оставлять ее на попечении девушки, не имеющей специальной подготовки. Вы проследите, чтобы все было в порядке?

Слушая доктора, профессор прижал кончики пальцев к глазам.

— Конечно, — согласился он.

Выйдя из комнаты, Элен повернулась к доктору, глядя на него благодарными влажными глазами.

— Вы не представляете, что вы для меня сделали, — сказала она. — Вы…

Ее прервал пронзительный звонок телефона, стоящего и холле. Элен подбежала к нему и сняла трубку.

— Подождите минутку, — сказала она. — Доктор Перри, это вас. Кто-то звонит из бара и спрашивает, здесь ли вы.

С неувядающим интересом к чужим делам Элен пыталась реконструировать недоступную ее ушам часть разговора по репликам доктора Перри.

— Это вы, Вильямс? — спросил он. — В чем дело?

Его небрежный тон постепенно превратился в недоверчивый, а затем в нем появились почти истерические нотки:

— Что?.. Не может быть… Какой ужас! Сейчас иду!

Когда доктор Перри повесил трубку, по выражению его лица было видно, что он услышал что-то ужасное.

Элен смотрела на него, дожидаясь, пока он заговорит, но и это время в холл вошла мисс Варрен.

— Мисс Варрен, — сказал доктор Перри. — Помните девушку, Сервиден Оуэн, которая работала в вашем доме? Так вот, — она мертва. Только что в саду нашли ее тело.

Услышав это имя, Элен вспомнила разговор в кухне. Сервиден — та самая красивая легкомысленная девушка, чьи поклонники терпеливо ждали ее у дома, прячась за деревьями. Элен думала, что видела одного из них в молодой роще, возвращаясь с прогулки сегодня вечером. Выходило, что он ждал ее напрасно.

— Все это очень странно, — сказал доктор Перри.— Вильямс говорит, что капитан Бин возвращался домой из магазина. Было темно, поэтому он зажег спичку, чтобы найти замочную скважину. И при этом свете он увидел ее — она, свернувшись, лежала в темноте рядом с дверью. Он тут же бросился в бар и попросил Вильямса позвонить ко мне домой. Домоправительница посоветовала ему поискать меня в «Вершинах».

— Ужасно, — заметила мисс Варрен. — Думаю, что это может быть сердечный приступ, или давление. У нее всегда было такое красное лицо.

— Скоро узнаю, — ответил доктор Перри. — Вот что меня удивляет: коттедж капитана Бина находится по ту сторону посадок. Почему он не пришел к вам, вместо того, чтобы бежать целую милю под дождем в бар?

— Он поссорился с моим братом. Профессор указал на ошибку в одной из его так называемых научных статей. И по-моему, у него были неприятности с миссис Оутс из-за каких-то продуктов, кажется яиц, которые он нам продал.

Доктор Перри понимающе кивнул. Капитан Бин был мрачным и раздражительным отшельником, который с одинаковой яростью стал бы выступать и против теории Эйнштейна, и против обвинения в том, что продал тухлое яйцо. Он владел небольшой птицефермой, сам выполнял все работы по дому и писал статьи о верованиях и обычаях туземных племен в труднодоступных районах земного шара.

Доктор Перри понимал, что человек, полностью оторвавшийся от общества, настолько теряет ощущение реальности, что легкая обида может в его глазах перерасти в несмываемое оскорбление, и догадывался, что капитан предпочел страдать под дождем, лишь бы не просить у соседа разрешения воспользоваться его телефоном.

«Я пойду через рощу, — решил он. — Это будет скорее. Потом я вернусь за мотоциклом».

Услышав звук гонга, призывающего к обеду, он поспешил уйти, оставив за собой, как след, тревожное чувство. Когда семья Варрен собралась за столом, приправой к супу стал разговор о смерти Сервиден.

Ньютона и его жену совершенно не интересовала судьба какой-то прислуги, но Стефан вспомнил ее.

— Это не та ли девочка с зовущими глазками и влажными красными губами? — спросил он. — Ее, кажется, выставила леди Варрен?

— Животный тип, — заметила мисс Варрен, но, спохватившись, добавила траурным тоном: — Бедняжка,

— Почему бедняжка? — довольно агрессивно спросил Ньютон, —Мы должны ей только завидовать. Она наконец растворилась в эфире.

— Исцелившись от скорби жизни, пусть спит она в мире, — пробормотала его тетушка, заканчивая какую-то цитату.

— Нет, — не согласился Ньютон, — никаких снов. Это слишком рискованно. Можно снова проснуться. Лучше сказать так: благодарю я без пышных слов любых благосклонных к нам богов, что никто еще вечной жизнью не жил, что мертвые не встанут вовек из могил, что самый усталый речной поток…