— Засохни, наконец! — прервал его Стефан. — Заткни свой фонтан.

— После таких новостей хочется напиться, — продолжил Ньютон. — Но к сожалению в этом доме это невозможно.

— Всегда можно пойти в бар, — напомнил ему Стефан.

— И провести время с несравненной официанткой, — многозначительно добавила Симона.

— О, Ньютон хорошо знает Белочку, — ухмыльнулся Стефан. — Но я отбил ее. Я всегда отбиваю у друзей женщин,верно, Варрен?

Элен была довольна, что они сменили тему разговора, хотя новая тема была тоже довольно неприятна. Ей было противно слушать высказывания о желании смерти, ведь она была полна жаждой жизни. Больше всего ей не нравилось скептическое отношение к существованию души

Мисс Варрен наконец очнулась от своих грез. Она не замечала ни вызывающей ухмылки Стефана, ни страстных взоров Симоны, ни раздражения Ньютона, но тем не менее ощутила како-то неприятное подводное течение. Посмотрев на профессора, который сидел против нее, прикрыв рукой глаза, она сменила тему.

— У тебя опять болит голова, Себастьян? — спросила она.

— Я почти не спал ночью, — ответил он.

— Что принимаем? — осведомился Ньютон.

— Квадронекс.

— Опасная штука. Будь осторожен.

Сухие губы профессора искривились в насмешливой улыбке.

— Мой милый Ньютон, — сказал он. — Когда ты был младенцем, то вопил не переставая. Я должен был давать тебе снотворное на ночь, чтобы ты не мешал мне работать. Сам факт, что ты выжил, является доказательством того, что я не нуждаюсь в советах собственного сына.

Ньютон покраснел, а Стефан громко захохотал.

— Спасибо, хотя и не за что, — пробормотал Ньютон.— Надеюсь, что с тех пор ты квалификацию не потерял.

Оглядывая сидящих за столом, Элен кусала губы. Она напоминала себе, что эти люди во многих отношениях выше ее: они более образованы, у них есть деньги и свободное время.

Элен никогда не вступала в разговор во время обеда, ибо это потребовало бы от нее слишком большой смелости. Однако обычно мисс Варрен делала попытки вовлечь и помощницу.

— Видели какой-нибудь хороший фильм недавно? — спросила она, избрав тему, которая могла заинтересовать девушку, никогда не читающую «Таймс».

— Нет, только фильмы среднего уровня, — ответила Элен, которая уже несколько месяцев не посещала кино, потому что у нее не было денег на билет.

— Я видела «Знак креста» [2] перед тем как уехать из Оксфорда, — вмешалась Симона. — Обожаю Нерона.

На лице профессора появились слабые признаки интереса.

«Знак креста» — повторил он. — Снова извлекли из забытья этот мусор? И пролетарии все еще восторженно вопят при виде символа суеверия?

— Совершенно верно, — ответила Симона. — Я никогда не слышала таких громких аплодисментов после окончания фильма.

— Забавно, — фыркнул профессор. — Помню, я был на спектакле вместе со своим сокурсником еще до того, как по нему сделали фильм. В главных ролях были Вилсон Баррет и Мод Джеффри. Моего приятеля интересовали только скачки, и он был убежденным атеистом, но следил за успехами креста с чисто спортивным интересом, воспринимая его как лошадь, победившую на скачках. Он вопил, хлопал в ладоши во время последней триумфальной сцены, и слезы восторга катились по его лицу.

Общий смех был последней каплей, переполнившей чашу терпения Элен. К собственному удивлению, она вдруг услышала свой голос.

— Мне кажется, это ужасно, — тихо сказала она.

Все с изумлением посмотрели на нее. Ее худощавое лицо покраснело и сморщилось, казалось, что она вот- вот заплачет.

— Без сомнения, современная девушка не может придавать очень уж большого значения простому символу, не так ли? — спросил профессор.

Элен почувствовала себя очень маленькой под его взглядом, но не отступила.

— Нет, я придаю ему большое значение, — ответила она. — Когда я уезжала из монастыря в Бельгии, где воспитывалась, монахини подарили мне крест. Он всегда висит у меня над кроватью, и я ни за что не хотела бы его потерять.

— Почему? — спросил Ньютон.

— Потому что он значит... значит так много, — пробормотала Элен.

— Что именно?

Все присутствующие уставились на Элен, и она почувствовала себя смущенной и растерянной.

— Он значит для меня все на свете, — не очень уверенно ответила она. — И он защищает меня.

— Архаизм! — пробормотал профессор, а его сын продолжал допрос:

— От чего он вас защищает?

— От всякого зла.

— Значит, пока этот крест висит у вас над кроватью, вы можете открыть дверь перед местным убийцей? — засмеялся Стефан.

— Конечно нет, — возразила Элен. Бывшего студента она совсем не боялась. — Крест — это воплощение силы, которая дала мне жизнь, он помогает мне защитить себя от зла.

— О Господи, эта девица верит в Провидение! — сказала Симона. — Скоро она скажет нам, что верит в Санта-Клауса.