— Власть — это всегда ответственность и ограничения, что бы об этом ни думали те, кто ею не обладает, — вклинился Альд.

— Свобода… передвижения, общения, занятий — это не просто не запрещается, для мужчин это поощряется! — в голосе Линс я услышала возмущение. — А у женщин моего народа такой возможности нет. Вообще. Это приравнивается если не к преступлению, то к старательно порицаемому поступку.

— То есть, женщины-огнемаги безвылазно сидят дома?

— В идеале — да, — мрачно кивнула Линс. — Кто живет на границе с другими мирами — тем свободы чуть больше, но это такая себе замена. Поводок вместо клетки.

— Так а в чем тогда выражается власть-то?

— Ну смотри… Главой семейства всегда является самая старая женщина в роду, ее называют… старшей матерью, скажем так. Ей помогают ее сестры и дочери. Они заведуют всем — кто и чем занимается, кто, куда и зачем отправляется, и множеством других вопросов. Брачных — в том числе. Когда заключается брак, мужчина переходит в семью женщины, при этом у нее может быть несколько мужей из разных семейств, это уж как сочтет целесообразным старшая мать.

— А по любви никто не женится, что ли? — вклинилась я.

— По любви обычно берут первого мужа, — волшебница поморщилась. — А остальных — просто для усиления рода хорошей кровью.

— Хотел бы я узнать, как они определяют отцовство, — хмыкнул Альд.

— А как определить… ну… — мне внезапно стало неловко, — кто отец?

— В этом нет необходимости, — Линс едва заметно пожала плечами. — Все дети женщины относятся к ее семейству, и отцовство в этом случае — второстепенно. Конечно, бывали случаи, когда брак заключался с условием, что мальчики переходят в род отца… Но такое случалось очень редко и обычно было связано с огромной разницей в положении, за счет которого семейство отца могло ставить такие условия.

— А девочки?

— Девочки всегда остаются в роду матери. Они — прямые наследницы и носительницы внутреннего огня.

— Так-так-так, неужели действительно…

— То есть истории о том, что способности к магии огня передаются от матери — правда?

— Это где ты такие истории слышала, а? — Линс шутливо прищурилась и подозрительно на меня посмотрела. А затем, посерьезнев, ответила: — Да, это правда. Конечно, сила отца тоже играет роль, но практика многих семейств показывала — самое важное, чтобы он был нашей крови, а основную часть внутреннего огня ребенок берет у матери, пока находится в утробе.

— А если отец — чужак, как ты говоришь?.. — осторожно поинтересовалась я.

Напрямую спросить о том, кем будут ее с Мэбом возможные дети, мне смелости не хватило. Но судя по тому, как на миг нахмурилась Линс, волшебница поняла подоплеку моего вопроса.

— Если чужак, то уж как повезет, — вздохнула она. — Дети могут унаследовать способности, а могут и не унаследовать. Но в любом случае ребенок-полукровка будет слабее чистокровного носителя внутреннего огня. Хотя бы потому, что ему будет сложнее выжить в нашем мире — все полукровки чувствуют холод. Именно поэтому взятие в мужья чужака… порицается, а браки между двоюродными братьями и сестрами — в порядке вещей. Единокровные могут пожениться по решению старшей матери. Запрещены только браки между родными и единоутробными.

— Запутанные у вас семейные связи, наверное…

— И много мертворожденных детей с уродствами… — добавил Альд, но эти слова я решила не озвучивать.

— Есть такое, — маг огня усмехнулась. — Но это вынужденная мера, насколько я понимаю. Женщин мало, девочек рождается примерно втрое меньше, чем мальчиков, и в таких условиях…

— И в таких условиях она сбежала из родного мира, — саркастически продолжил фразу подселенец.

— В таких условиях, — продолжила волшебница после небольшой паузы, — самое отвратительное — это понимать, что ты себе не принадлежишь. Ты принадлежишь своему семейству. Конечно, ты можешь выбирать, чем заниматься — из одобренного старшей матерью списка занятий, естественно. Но когда задачей всей твоей жизни является рождение и воспитание дочери, а еще очень повезет, то нескольких, становится как-то… Грустно.

— И поэтому ты сбежала?

— Можно сказать и так. Там на самом деле долгая история о браке, который должен был прервать многолетнее соперничество двух семейств… Но это уже все не важно. Сейчас одна половина моего рода предпочитает не помнить о моем существовании, а вторая — надеется, что я вернусь. Собственно, Айд относится ко вторым. Но мне нельзя возвращаться.

— Из-за Мэба?

— Не только… Если я вернусь, поутихший конфликт может разгореться с новой силой, а там и до войны недалеко.

— Как интересно, — протянул Альд. — Может, об этой войне говорилось в предсказании?..

— Думаешь, Линс решит вернуться?

— Ну мало ли, — ответил подселенец. — Если решит не рисковать Мэбом, например. В конце концов, мы не знаем, состоится ли свадьба и…

— А знаешь, что самое обидное в этой ситуации? — неожиданно спросила Линс, отвлекая мое внимание от внутреннего диалога. И, не дожидаясь моей реакции, ответила сама: — Никто из моих теток, сестер и племянниц так и не понял, почему на самом деле я это сделала.