Уже сто с лишним листков были заполнены, а ответы отца не давали мне покоя. Обман? Как же будет дальше?

Все мужское население Вюгарлы собралось в мечети. На кафедру поднялся высокий, худощавый, чисто выбритый молодой мужчина. Это и был представитель мусаватского правительства. Его речь была долгой и витиеватой. Длинные фразы с непонятными словами цеплялись одна за другую, не удерживаясь в моей голове. Монотонный голос нагонял тоску на слушателей; мне казалось, что не я один не понимаю большей части того, что говорит представитель. Но несколько фраз он произнес отчетливо, чтобы каждый услышал его:

— Программа нашей партии, правительства нашего состоит в том, чтобы здесь у нас возникло могучее мусульманское государство, основанное на началах всеобщего равенства. В одной руке наших доблестных добровольцев зеленое знамя пророка, в другой — Коран. Помыслами нашими владеет аллах всемогущий. Собирайтесь под зеленое знамя Мухаммеда и Али! Пусть страшатся враги нашего народа и нашей правой веры! Да здравствует независимость мусаватского государства!

И тут рядом с кафедрой я увидел нашего старосту Талыба. Прищуренными глазками он сверлил толпу. Когда представитель закончил свое выступление, Талыб засуетился, потом поднялся на кафедру и встал рядом с ним.

— Может быть, у кого есть вопросы? Задавайте! — обратился к толпе Талыб.

Вопросов было мало. Кто-то спросил, а где находится мусаватское правительство, какая у него армия и как быть тем людям, которые дезертировали из армии во время царского и временного правительств.

Представитель быстро ответил на эти вопросы, и снова речь была перенасыщена неизвестными словами. Теперь слово взял Талыб:

— Все вы слышали слова нашего высокоуважаемого гостя, которого правительство прислало к нам. Каждый вюгарлинец будет теперь гордиться, что разговаривал с представителем правительства, которое защищает мусульман и нашу праведную веру. Может быть, кто-нибудь скажет о нашей преданности мусаватскому правительству? Все молчали.

— Эй, люди, кто хочет говорить?

И тут вышел вперед мой отец. По рядам пронесся шепот. Лицо представителя расплылось в улыбке. Он внимательно посмотрел на моего отца и вынул из портфеля блокнот и карандаш. Но, услышав первые фразы отца, переменился в лице.

— Односельчане! — начал отец. — Вы знаете, кто перед вами выступал? — И, сделав паузу, продолжал: — Это сын Баладжа-бека Карабахского. Сам Баладжа-бек был владельцем наших лесов. Во времена царя Николая он сдирал с крестьян три шкуры. Все владения Баладжа-бека перешли к его сыну. Но что-то он не говорил здесь, собирается ли с нами делиться земельными угодьями, лесом, деньгами? Мы слышали много красивых слов, но о имущественном равенстве он как будто не заикнулся. Если верить нашему гостю, то чуть ли не с завтрашнего дня наш народ будет купаться в молоке. Лучше бы бек оставил это завтрашнее молоко себе, а сегодня расщедрился на помощь хотя бы одному сироте. Мы — крестьяне. Для нас слова — это простое сотрясение воздуха, нам нужно дать корову, чтобы завтра от нее получить молоко, накормить голодных детей…

— Но наше государство очень молодое! — перебил отца бек. — Нужно проявить терпение, и тогда вы убедитесь, что все сказанное мною — правда.

— Уж не с помощью ли османских солдат вы собираетесь выполнить свои обещания? И в кого вы хотите заставить стрелять османцев? В каких врагов должны стрелять добровольцы, собравшиеся под зеленым знаменем ислама, вашего правительства? В наших соседей-армян, с которыми мы всегда жили в дружбе, несмотря на то что они христиане, а мы мусульмане! Вы начнете стрелять, защищая ислам и коран, а дашнаки будут стрелять в нас, защищая христианскую веру. Этого вы жаждете? Или, может быть, вам помешали русские рабочие? Так они освободили нас от власти царя! Вы ошиблись, надеясь, что у нас получите поддержку!

Лицо мусаватиста побагровело от ярости.

— Кого вы слушаете, правоверные! — бросил он в толпу. — Это один из тех, кто подрывает наше единство, хочет ослабить нас, впустить врагов в наши мечети. Правительство мусавата не хочет и никогда не хотело войны, мы хотим лишь защищать наше народное мусульманское государство от врагов ислама! А эти люди, — и он показал рукой на отца, — готовы нанести нам удар в спину. Не слушайте его! Гоните из села!

Отец весело рассмеялся:

— Теперь, земляки, вы сами убедились, что такое равенство по-мусаватски! Попробуйте заявить о своем несогласии — и тут же прикажут изгнать вас из села. Это сейчас, когда наш гость приехал только узнать, за кого мы! А что будет, когда мусават, не приведи аллах, окрепнет? Тогда они не остановятся ни перед чем! Будут вешать и расстреливать, морить голодом наших близких, отберут последний кусок хлеба у наших детей!..

Сразу же после отца кафедру занял староста Талыб.

— Деде-киши кроит чоху по собственной мерке. Ему не нравится правительство мусавата, а почему? Где его доказательства?. Ошибаешься, уважаемый! Здесь собрались добропорядочные мужчины, которые выбирают папаху по своей голове и не нуждаются в твоих советах. Не надо быть мудрецом, чтобы понять, что мусаватское правительство — наше единственное правительство.

— Как бы я ходил ночью, если бы Деде-киши не показывал мне дорогу? — громким голосом пошутил учитель Эйваз, но на его слова не обратили внимания.

Отец, направлявшийся к своему месту, вдруг остановился и сказал:

— Конечно, мои советы не всем по нутру. Но вот в листках, которые мы все заполняли, был вопрос: «Согласны ли вы с программой мусаватского правительства?» Не верите мне — спросите сами людей!

Талыб неуверенно, оглянулся на представителя и спросил с кафедры:

— Как же мы ответим на этот вопрос? Согласны с программой?

От неожиданности я вздрогнул. Словно грянул гром и распахнул настежь двери мечети: громкое, многоголосое «нет!» потрясло здание.