Тут я обрел дар речи:

— Тебе, наверно, не дает покоя слава Гызханум? Хочешь стать клеветницей почище, чем она? Не стыдно? Зря ты лезешь в наши с Гюллюгыз дела, Фирюза-ханум. Завидуешь счастью младшей сестры? Тебя самое никто не берет, вот и льешь грязь на людей? — И, не давая сестрам опомниться, я крикнул самой Гюллюгыз: — А ты меня удивляешь! Не возразила своей сестре ни единым словом! Наверно, в ее словах есть зерна правды? — Я открыл дверь. — Ноги моей больше не будет в этом доме!

Не помню, как я добежал до своего дома. Молчание Гюллюгыз убивало меня. Я уже почти был уверен, что у нее новый жених, что она кого-то предпочла мне. Всю ночь я был словно в бреду: то мне виделось злое, ухмыляющееся лицо Фирюзы, то похожая на тень Гюллюгыз, то еще кто-то неизвестный. У меня голова раскалывалась от боли, я не знал, что предпринять. Одно мне было совершенно ясно: любовь моя к Гюллюгыз не проходила, я по-прежнему любил ее. Сердце разрывалось от боли, слишком многое напоминало мне Гюллю и мое недавнее счастье. Чтобы забыться, я принимался за домашние дела.

У нас в Вюгарлы издавна крестьяне объединяли свои силы во время пахоты и сева. Несколько семей общими усилиями одолевали это важное для будущего урожая дело. Объединяли весь рабочий скот: кто пригонял быков, кто ослов, кто давал свою борону или соху. Я упросил, чтобы мне доверили погонять быков. Рано утром, до восхода солнца, я садился на быка верхом и гнал его на пашню; ухватив ремни, которые были привязаны к рогу быков, щелкая бичом, я водил пару быков из конца в конец длинного поля, следя за тем, чтобы борозды были ровные, одна к одной. Кто-нибудь из мужчин шел за бороной, осаживая меня, если я слишком увлекался.

Поздним вечером мы возвращались домой, спину ломило, от усталости, в глазах плясали черные круги, но мне нравилась работа в поле. Мысли о Гюллюгыз не оставляли меня ни во время работы, ни по дороге домой, ни ночью. Я засыпал мертвым сном, но и во сне ко мне приходила моя подружка, словно наяву.

Однажды я так устал, что улегся спать не на крыше, как обычно, а в доме, но вскоре проснулся от тихих голосов. Меня разбудил шепот отца с матерью.

— Мне рассказала об этом Гызханум.

— Стоит ли придавать значение словам Гызханум, жена, ты же знаешь ее не хуже, чем я.

— Это не только она говорит, что братья Алигулу и Велигулу решили переженить своих детей. У Велигулу дочь хромая от рождения, ну кто ее возьмет, поэтому договорились отдать ее за двоюродного брата, сына Алигулу. — Рзу. Рза — красивый, сильный парень. Хоть он и неграмотный, но работящий и считается завидным женихом в Вюгарлы.

— Ну, а парень как, хочет жениться?

— Гызханум говорит, что, когда отцы решили женить его, он не рискнул пойти против воли отца: во-первых, сестру было жаль, она хоть и некрасивая, но добрая и покладистая, да и отцу не хотел перечить.

— А почему же сейчас отказался? Неужели новая невеста богаче? Ты же знаешь, что нет.

— Жена Алигулу говорит, что мать невесты приворожила их, наверно, особыми заклинаниями, поэтому все так внезапно переменилось. Да и девушка вскормлена на мельничьих хлебах…

Я приподнялся на постели, чтобы лучше слышать. У меня из головы не шло: «На мельничьих хлебах…» Хлеб мельника? В Вюгарлы было три мельника. У одного была жена, но не было детей. У другого трое сыновей. Третьим был покойный Мамедкули… Ведь это у него были дочери!.. В глазах и в горле что-то защипало. Я откинулся на подушку. Вот и пришло объяснение странному поведению Гюллюгыз!

Наутро стало известно, что у Черного родника нашли труп волостного старшины Садыха. Садых, судя по всему, собрав все свои ценности, хотел скрыться за Араксом, но далеко не ушел. Неизвестные грабители убили его и обобрали.

Отец сказал нам с матерью:

— Конечно, Садых был подлым и коварным человеком, но убивать из-за угла нельзя. Его надо было судить всем народом.

В школе Эйваз-муэллим коротко подытожил:

— Собаке собачья смерть!

Через несколько дней прояснились некоторые подробности: будто бы Садыха убили его же подручные. Оказывается, несколько лет назад волостной старшина спас какого-то человека от кровной мести и в награду за это получил золотой пояс. Те, кто собирался вместе с Садыхом за Аракс, знали о поясе и решили присвоить ценности себе. Вот они и убили своего предводителя, когда он полностью уверовал в их преданность.

Но была и другая версия. Говорили, что золотой пояс Садыху передали через его родного брата. Готовясь в дальний путь за Аракс, Садых попросил брата отдать пояс, но брат отказался, думая, что из страха в смутное время Садых не будет настаивать. Но волостной старшина заартачился, пригрозил брату расправой. А тот, договорившись встретиться с Садыхом у Черного родника, подстерег его и убил.

В общем, об убийстве Садыха ходило множество слухов — не меньше, чем о свержении царя. Да это и понятно: царь далеко, а Садых мог в былые времена нагрянуть со своими казаками в любое время и учинить расправу над правым и неправым.