Шрифт:
И все же надежда не покидала меня. А укладываясь спать, я успокаивал себя тем, что обязательно вернусь дня через два из Союкбулага за Абдулом и девочками.
СЕЛО СОЮКБУЛАГ
Прежде чем рассказать, что нас ждало в Союкбулаге, я должен еще раз вспомнить, что прощание мое с Абдулом было горестным. Мы обнялись, и он мне шепнул: «О нас не думай, наша песня спета… Нет, нет, я знаю, не возражай!.. Постарайся получше устроить свою судьбу!»
И вот мы переехали в Союкбулаг.
Я видел много бекских домов: и очень бедных, ничем почти не отличающихся от крестьянских, и богатых. Но дом сестры Вели-бека Салатын-ханум (она была женой бывшего шушинского уездного предводителя) отличался среди всех роскошью и богатством. Шахгулу-бек Мурадов, хозяин дома, был одним из самых ярых сторонников мусаватского правительства. Крах мусавата явился для него ударом. Но он, как и его бывший начальник — генерал-губернатор Карабаха Хосров-бек Султанов, не только не примирился с падением правительства мусавата, но с первых дней Советской власти стал убежденным ее противником, организуя и направляя удары бандитских банд.
Части Одиннадцатой Красной Армии, которые пришли на помощь трудовому народу, успешно боролись и с этими бандами. И к весне Шахгулу-бек вдруг с удивлением обнаружил, что его сторонники рассеяны, а вокруг него пустота. Шахгулу-бек решил спрятаться от народной власти в имении жены, полученном ею в качестве приданого, — в Союкбулаге. Но в нынешние времена, когда повсеместно люди переходят на сторону Советской власти, пребывание в имении небезопасно. И действительно, скоро стало известно, что бывший уездный предводитель прячется в доме жены. За ним пришли, но хозяйка заявила, что муж уехал накануне. Вооруженным всадникам и в голову не пришло обыскать дом и допросить слуг: они поверили в искренность Салатын-ханум. С тех пор Шахгулу-беку устроили тайник на сеновале, о котором знала лишь сама госпожа. Ни слуги, ни домашние и домочадцы не знали, где прячется хозяин.
Это произошло за несколько дней до нашего приезда, и я узнал о месте, где прячется Шахгулу-бек из случайно оброненной Вели-беком фразы, произнесенной в моем присутствии. Если бы он знал, к каким последствиям это приведет, предпочел бы промолчать.
В Союкбулаге у меня были такие же обязанности, как и в Учгардаше: помогать Имрану на кухне, убирать хозяйские комнаты, приносить воду из родника.
На третий или четвертый день после нашего приезда, утром, как всегда, я отправился с большим медным кувшином и ведром к роднику. Не успел я набрать воду, как к роднику подошел человек в бараньем полушубке (несмотря на теплую погоду), в высоких сапогах и солдатской шапке. Не поздоровавшись, даже не кивнув мне, он бесцеремонно спросил:
— Ты чей слуга?
Я с неодобрением посмотрел на него, но скрывать мне было нечего, и я ответил:
— Вели-бека.
— Одной легавой стало больше! — сердито произнес он, продолжая меня хмуро разглядывать. — Когда вы приехали?
— Три дня назад.
— Скажи мне, кто моложе — Шахгулу-бек или Вели-бек? — неожиданно спросил он.
Я удивленно посмотрел на него.
— Откуда мне знать? Шахгулу-бека я и в глаза не видел.
— Почему?
— А где я мог увидеть?
— Как где? Дома!
— Он дома не живет.
— Разве? — усмехнулся он.
— Толком не знаю. Кажется, на сеновале… — растерянно ответил я и тут же сообразил, что проговорился.
Человек внимательно посмотрел мне в лицо и, ничего не сказав, вдруг присел на корточки и уставился в зеркало озерка, в которое вливалась вода из родника. Перевернутое отражение его слегка колыхалось. Мне ясно было видно его смуглое лицо, большой нос, торчащие из-под шапки уши и пышные усы.
Только я подумал, что это он высматривает в воде, как неожиданно встретился с ним глазами и понял, что он разглядывает меня. Мы оба улыбнулись своей догадке.
— Где твои родители? — Он отвернулся от воды и смотрел прямо на меня.
— Умерли.
— Из близких кто-нибудь остался? Сестры, братья?
— Сестры тоже умерли, остались две маленькие племянницы и зять, муж одной из сестер… — И почему-то поспешно добавил: — Только у него чахотка.
— А где они?
— В Учгардаше.
— Плохо дело, — сказал он. И в моей груди затеплилось доброе чувство к этому человеку.
— А вы здешний? — поинтересовался я.
— Зачем тебе?
— Так просто. А кто в Агдаме главный?
— А это тебе зачем?
— Хочу послать письмо.
— Жалобу на Вели-бека?
— Нет, не жалобу. Хочу попросить, чтоб помогли моему больному зятю и племянницам.
Он не ответил мне, а снова стал задавать вопросы:
— Воду ты носишь сколько раз в день?
— Это зависит от количества гостей.
— У вас каждый день бывают гости?
— Нет.
— Ну что заладил: «да», «нет», как будто с беком говоришь! Не нравишься ты мне! — И ушел от меня широким размашистым шагом.