Во двор торопливо вышла герцогиня.

— Мой сын, наконец-то вы приехали! — маман осыпала лицо Жан-Марка поцелуями. — Вы заставили меня переживать, вы ведь знаете, что у вашей матери слабое сердце!

— Не стоит маман, я в полном здравии!

— Познакомьтесь с нашим новым членом семьи – это Латгардис, невеста Теодора, — герцогиня гордо указала на девушку, которая от неожиданности застеснялась и остолбенела, она даже не сообразила, что сказать.

Жан-Марк подошел к Латгардис и поцеловал ее руку.

— Рад знакомству с вами!

Девушка почтенно поклонилась молодому мужчине лет тридцать. Жан-Марк выглядел совсем иначе, чем его сестра и брат. Он был похож на маман, оттого и ее любимчиком.

Герцог Бордо был коренастым мужчиной, с коротко подстриженными тёмно-каштановыми волосами, серыми бездонными глазами с морщинами у краев, и широкими скулами. Жан-Марк обладал очаровательным обаянием, которым окутывал всех окружающих его людей. Он был добрым и очень строгим, на его лице постоянно сеяла белозубая улыбка.

Вся семья поспешила в зал отметить приезд важного гостя, слуги сразу же захлопотали и на столе мгновенно оказались еда и вино.

Поздно вечером вернулся и Теодор, он вошел в зал с личными охранниками и был очень уставшим. Сердце Латгардис забилось сильнее и бордоское вино ударило в голову, ей так хотелось от радости кинуться к нему в объятия, но понимала, что это было бы не прилично.

Теодор протянул свои руки на встречу Жан-Марку.

— Брат, рад что ты приехал. Мне тебя не хватает! — мужчины крепко сжали руки повыше кисти, и обнявшись похлопали друг друга по плечам. Теодор щелкнул пальцами.

— Вино!

Братья сели за стол, и не переставали хлопать друг друга по плечам и смеяться. Роза-Альбина прослезилась и не сводила с сыновей взгляда.

— Брат, ты уже познакомился с моей невестой? — Теодор подмигнул Латгардис, и в этот раз у девушки хватило смелости задержать свой взгляд на пару секунд дольше. Бордоское вино было хорошим, терпко-сладким напитком, с монастырским его не сравнить. Латгардис, которая никогда не пила такое крепкий напиток быстро уплыла за горизонт своих мечтаний.

— Конечно! — ответил Жан-Марк и посмотрел на Латгардис. — Она очень милая!

— Благодарю вас Ваша Светлость, вы очень добры! — щеки у девушки зарделись, толи от напитка, то ли от новых чувств, которые ее переполняли.

Жан-Марк положил свою руку на сердце и поклонился.

Латгардис и сама себя не узнавала, откуда взялась такая смелость, на которую кроме нее никто не обратил внимания. Потихоньку она начинала забывать строгие уроки наставницы и будущей свекрови.

Застолье продолжалось до полуночи, вино лилось рекой, музыканты исполняли одну мелодию за другой. Вскоре Роза-Альбина покинула застолье и велела Латгардис с Эллен не засиживаться.

Теодор хлопнул в ладони и в зале мигом стало тихо.

— Мои почтенные невеста и сестра, мы желаем вам спокойной ночи! Отдохните как следует, завтра мы отправляемся в охотничий домик, на все выходные.

Девушки поклонились мужчинам и прислуги проводили слегка опьяневших пташек в их комнаты. Латгардис долго не могла уснуть, головокружение от выпитого напитка никак не проходило. Пока служанка не напоила ее отваром, после которого девушку вырвало несколько раз, а потом она обессиленная крепко уснула. В ее жизни было много вещей, которых она еще не пробовала.

Вино стало первым, в чем она разочаровалась.

ГЛАВА V

Поначалу Латгардис казалось, что ее будущий супруг интересуется ею. Он ухаживал за ней, дарил подарки и старался проводить с ней больше времени.

Но первая трещина пробежала между ними еще до свадьбы.

Однажды ранним утром Латгардис спустилась во внутренний двор, где ее ждал Теодор, и увидела перед собой коня с белоснежной гривой.

— Доброе утро! — радостно поприветствовала она всех, и обрадовалась, что на какое-то время покинет мрачные стены этого замка.

— Это Гарцелот, мой свадебный подарок вам, — Теодор держал под уздцы жеребца, который гарцевал, пуская пар из ноздрей. Он походил на мифического крылатого скакуна, любимца богинь вдохновения.

— Благодарю вас, ваша светлость. Но меня в монастыре учили, что женщинам не позволено ездить верхом, — радуясь подарку, все же скромно возразила Латгардис.

— Все верно, монахиням запрещено, — герцог подошел к невесте очень близко, и она почувствовала, что от него несет вином. – А будущей герцогине можно!