Женька спала долго, почти до полудня — сказалось действие успокоительного.Кое-как очнувшись, она приняла душ, привела себя в порядок, оделась и обулась.В голове до сих пор стоял легкий туман, мышцы подрагивали от непривычной слабости. Вчерашний разговор с Элфордом почему-то поблек в памяти, но Женька знала — согласие на сделку получено и дано, иного выбора больше нет, хотя сейчас, спустя сутки, ситуация внушала беспокойство.

«Как бы отнесся к такому капитан Сибирцев? А что бы сказал дядя Саша?» Демиург бы на сделку с Элфордом не пошел — это Женька понимала инстинктивно.

«Что, если я допустила ошибку? Но какую?Не знаю. И все же… Я могла отказаться от компромисса и стоять до конца. Если бы меня схватил тиран из старой истории, я бы так и поступила. Но Элфорд другой, он в чем-то странный. Говорит, что хочет излечить феро. Якобы ради всех терайа, но, может, только ради себя и своих прихвоcтней.Планету, по крайней мере, погубил не он, или, может, он виноват только частично…»

Инструкции Космофлота запрещали влиять социальную жизнь других планет, но эти инструкции писали люди, которые не знали ни про Теро, ни про доппель-эффект.

«Конечно, не помочь этим людям несправедливо, но что такое справедливость? Элфорд очень хочет воссоздать моего доппельгангера. Он ею дорожил,хотя она была его врагом, по крайней мере сам Элфорд на такое намекал. Он говорит, та Джинни пропала без вести, хотя, мне кажется, ее убили. Какой она была? Насколько похожа на меня? »

— Ваш завтрак, мисс! — послышалось из-за двери.

Еду принесла служанка, которая чисто говорила по-английски и очень этим гордилась. Сама еда оказалась сносной, но все же в нехорошем смысле неземной. Сочетание приправ имело непривычный вкус, непривычный настолько, что Женька слегка засомневалась насчет отравы.

— Что это? — спросила она у служанки, которая не уходила и всячески пыталась угодить, подавая салфетки, и забирая испачканные вилки и ложки.

— Пища из опоссума, мисс.

— Опоссума жаль. Обычного мяса у вас нет?

— Обычного — это какого? Можно заказать на кухне стэйк из насекомых.

— А стэйка из говядины нет?

Кажется, девушка крайне удивилась.

— Коров в Оклатеро очень мало и они дают молоко, мисс, — сказала она, разобравшись, наконец, о чем идет речь. — Есть стадо свиней, но свинину едят придворные. Мы кормим вас тем же, что ест охрана, но, если хочется стэйк, то мистер Элфорд, думаю, охотно поделится с вами.

Эти откровения в какой-то мере раскрыли Женьке глаза.

— Так что едят люди в Оклатеро? По дороге в город не видела ни полей, ни огородов.

— О, поля… Они были когда-то в разных местах, но это очень давно, до того, как я родилась.

— А что потом?

— Потом, когда люди почти все умерли, поля засохли. В Оклатеро кушают искусственную еду. Говорят, ее делают из нефти, добавляя кое-что еще. Личинок тоже едят — мы выращиваем их на биозаводе под городом

— А снова засадить поля не пытались?

Служанка покачала головой.

— Нет машин, чтобы все это вспахать и поливать, — сказал она. — Нас слишком мало, чтобы возиться и снова делать машины. Да и зачем? Биомассе придают любой вкус, если кто-то во вкусах разбирается.

… Девушка была неглупа и образована гораздо лучше, чем полагалось слугам. В ее внешности проглядывали признаки здешнего типажа супервирины, но слабые, лишь слегка намеченные природой.

— Как тебя зовут?

— Мильда.

— У тебя очень интересное лицо.

Мильда поняла, о чем речь, и машинально попыталась прикрыть ладонью жестко очерченные надбровья.

— Пыталась пройти трансмутацию, — смущенно призналась она. — Давно, в детстве еще. Отец настоял, чтобы попробовали. Ничего не вышло, мисс, у меня очень слабые способности. Раны не заживают так, как надо. Мне не признали супервириной и отдали в служанки.

— Где сейчас твои родители?

— Не знаю, я не видела их десять лет. Могли и вовсе умереть.

— Скучаешь?

— Наверное… только что толку? Я не имею права отлучаться из города. Даже если папа и мама живы, мы никогда не встретимся.

— Мне очень жаль, Мильда.

— Вы добры, мисс, и говорите то, что считаете правильным, но по-настоящему жалеть все равно не можете. Это к лучшему. Я сама себя не жалею.

В характере Мильды имелись зачатки бунтарства.

— Я хочу погулять по коридору, — ровным голосом сказала Женька.

— А вам не запретили?

— Нет.

— Тогда гуляйте на здоровье, караул — не мое дело. Если когда-нибудь разыщете оранжерею, можете и там отдохнуть. Хорошее место.

Мильда ушла и Женька выбралась в коридор. Он был уныл, на жидко крашеных стенах висели разноцветные указатели на эсперанто. Она прошла немного и встретила супервиро в военной форме, в тяжелой броне и шлеме ментальной защиты. Парень уставился на гостью с интересом, но ни о чем не спросил — зашагал дальше, стуча грубыми подошвами сапог.