— Почему ты, черт возьми, не можешь присмотреть за детьми?!

Ах, если бы он знал, какой момент упустил. И какие последствия имела эта роковая ошибка…

— Что? Что? Повтори, пожалуйста. — Герда настолько задохнулась от возмущения, что произнесла это вежливым шепотом.

Сначала перед глазами ее пошли красные и зеленые круги, а потом все это оформилось в картину: уютная квартирка Тины Шёнлес, ванная, вид из мансарды на верхушки деревьев соседского участка… И возможность побыть совсем одной. Никаких наводнений и мыльной пены, никаких кетчупов, размазанных по кухне. Земля обетованная, сказочный рай, мечта, сплошной рождественский праздник! И это ей вполне доступно. Какие могут быть сомнения, план Тины — это то, что надо! И она поклялась про себя, что накажет своих мужчин за их ужасный эгоизм!

Несколько секунд она стояла, застыв как вкопанная, белее стены, ко всему безучастная. Потом вдруг взревела, как львица, бурно затопала ногами, расплескивая все вокруг, разбила у ног Бернда несколько немытых тарелок. И, наконец, бросилась в спальню, оглушительно хлопнув за собой дверью, и зарыдала так, как будто весь мир восстал против нее.

Бернд сначала прислушивался у двери и размышлял, не стоит ли ему напомнить ей, что кухня до сих пор полна воды. Но потом одумался и с тяжелым сердцем принялся убирать и чистить, хотя у него был сегодня нелегкий рабочий день. Решительный блеск глаз Герды и появившаяся жесткая складка у рта всерьез напугали Бернда. Он понял, что она стала совсем не та, что была еще десять минут тому назад… И возможно, уже не станет прежней.

Ирина налила мужу кофе и уселась напротив. Ларс, погрузившись в газету, промычал что-то похожее на «спасибо», и вновь наступила тишина.

— Я считаю, что читать за завтраком газету не очень-то прилично, — с досадой заметила Ирина.

При этом газета упала на колени и Ларс окинул жену взглядом, в котором явно сквозило, что она его раздражает.

Ирина задержала было дыхание, чтобы достойно ответить, но зазвонил телефон и ей пришлось подавить недовольство.

Ларс снял трубку, назвался и тут же протянул ее Ирине.

— Какая-то Тина Шёнлес. Тебя.

У Ирины так и подпрыгнуло сердце. Все-таки она ей звонит. Значит, что-то придумала. И как раз кстати.

Она неторопливо взяла трубку.

— Привет, Тина. Как твои дела? — Выдержала паузу. — Что-о?! У тебя сгорела квартира? Боже мой!

Она взволнованно еще что-то выслушивала, вставляя сочувственные реплики…

Ларс напряженно прислушивался к разговору, тут уж было не до газеты. Сгорела какая-то квартира. И кто это вообще такая — Тина Шёнлес?

— Это студентка, с которой я лежала в больнице, — объяснила Ирина потом. — Словом, она теперь оказалась на улице: представь себе — сгорела ее квартира! — Она запнулась. — Ужасно! Правда?

— Да-а, странно… — Ларс уже снова листал газету — Почему-то ничего о пожаре.

Ирина поспешно вскочила, схватила масло и мармелад и понесла на кухню, чтобы Ларс не заметил, как вспыхнуло ее лицо. Уж чего-чего, а врать она не умела. Вот если бы Тина сказала о пожаре неожиданно, без договоренности, без намека, что что-то придумает, то она наверняка бы «засыпалась».

— Видишь ли, это случилось четыре дня тому назад, когда ты был в Нью-Йорке! — прокричала она с кухни. — Тина потому и позвонила, что мы хотели… сегодня встретиться. Но из-за этой истории с квартирой она не сможет.

— Ты собиралась с ней встречаться? Больничное знакомство… Гм-м… — В голосе Ларса звучало явное недовольство.

— А что ты имеешь против «больничных знакомств»? — вернувшись из кухни, вопросила она.

— Но ведь ты всегда так щепетильна в выборе знакомых!

— А Тина мне нравится. По душе и другая моя соседка по палате — Герда. Обе они, по крайней мере, прямые, честные и… словом, мне с ними так просто, легко.

— Ах вот оно что! Словно ты сравниваешь это с отношениями с моим другом Вольфом и его женой. Вот с ними, действительно, хорошо и просто.

— Нет тут никаких ни сравнений, ни намеков. Я говорю лишь то, что чувствую. — Ирина набрала воздуха и тут же выпалила: — А что, если Тина поживет немного у нас, в комнате для гостей. Это ненадолго, пока не найдет себе подходящее пристанище.

Ларс с недоверием окинул взглядом жену.

— Ты и впрямь хочешь поселить в доме чужого человека?

— Тина мне не чужая. Я ее хорошо знаю — провела с ней целую неделю, все дни и ночи. И тебе она наверняка понравилась бы. Она такая приятная, аккуратная, общительная!

— Пусть так. Но все равно мне это не нравится.

— Но мне не было бы тогда так одиноко!

Ирина сказала это таким проникновенным тоном, с такой убедительностью, какой он в ней раньше не наблюдал. И вообще сегодня она была совсем другой — этот блеск глаз, эта решительная складка у рта…

— Итак, ты согласен! — заявила она тоном, не допускающим ни малейших сомнений.